Михаил Ахманов - Я – инопланетянин

Зилур поворачивается ко мне; его лицо серьезно, но в карих глазах мерцают смешинки. Я прикидываю, сколько раз сидел он на этой скамье с очередным неофитом, мечтающим коснуться неба, услышать шепот звезд и голоса ушедших в космос странников. Наверное, их были тысячи… Отец рассказывал, как сам отправился к Зилуру, а с тех пор прошло…

Он прерывает мою мысль мягким ментальным прикосновением и тут же переходит на звуковую речь. Голос Наставника негромок, слова он выговаривает четко, сопровождая их эманацией спокойствия и тепла.

— Ты сын Рины, Наратага и Асекатту, и тебе четырнадцать… Возраст великих решений, мой юный друг! Я бы даже сказал, что ты слегка засиделся под крылышком родителей. Многие приходят к нам в тринадцать и даже в двенадцать.

— Мой отец говорит: не спеши плавать на плоту, бревна которого еще не высохли.

Зилур смеется.

— Узнаю Наратага! Нетороплив и очень осмотрителен… Чем он сейчас занимается, Асенарри?

— Строит яхты из дерева, по древним образцам. Такие, как эти корабли, только поменьше. — Я бросаю взгляд на озеро. — С резьбой, старинной росписью и солнечным парусом. Недавно мы обошли на яхте вокруг Уренира — я, отец и мои матери… Рина сказала, что мне пора увидеть свет — так, как путешествовали в прошлом, а не прыгать из одного места в другое.

— Она права. — Секунду о чем-то поразмыслив, Зилур интересуется: — Что делает твой отец с этими яхтами? Дарит?

— Дарит. Очень приятное занятие. Можно завести друзей… и не только друзей… Когда-то он построил яхту для прекрасной женщины, и теперь она в нашем доме. Конечно, женщина, не яхта…

Улыбка на губах Зилура.

— Рина, твоя мать?

— Да, Наставник.

— Ты тоже хочешь строить яхты, Асенарри?

— Хотел бы, но не сейчас. Мне нравится странствовать, и я… может быть, я пойду в Гильдию Наблюдателей. Это так интересно — увидеть планеты, совсем непохожие на Уренир! Родиться там, прожить всю жизнь и улететь сюда с ворохом важной информации! Стать, например, не человеком, а разумной рыбой или птицей, понять, как эти существа живут, к чему стремятся… Чудесно, изумительно!

— Чудесно, да, — Зилур кивает. — Однако замечу, Асенарри, что не все так просто — ведь у разумных птиц и рыб, людей и даже насекомых, если они способны мыслить, есть неприятная особенность. Догадываешься, какая? — Я делаю жест недоумения, и он говорит: — Все обладающие разумом способны к тонким чувствам и к самому важному из них — к любви.

— Но что тут плохого, Наставник?

— Ничего. Однако тебе, если станешь Наблюдателем, придется смириться с кое-какими вещами.

— С какими же?

Смешинки в его глазах исчезают, теперь он кажется грустным, и я воспринимаю его печаль.

— Я был Наблюдателем, Асенарри… двадцать четыре планеты и много, много веков… Странные создания, чужая жизнь, которая становится твоей, и невозможно прожить ее без привязанности… Ты любишь, и любят тебя, но это ведь не Уренир, мой мальчик! Кто-то гибнет, кто-то умирает, и ты, бессмертный, горюешь о них и помнишь во всех своих существованиях — не важно, рыбы они или птицы… Потом уходишь, покидая тех, кто дорог, своих подруг, детей… уходишь в тревоге об их благополучии и жизни. — Он вздохнул и произнес после долгой паузы: — Это синдром Наблюдателя, Асенарри, и он неизбежен и горек. Мы не ведаем страданий, смертной тоски и ужаса потерь, но на других мирах об этом не забыли. И тебе придется вспомнить… А если вспомнишь, то не забудешь никогда.

Я был слишком молод и слишком неопытен, чтобы его понять, и потому безмолвствовал, отзываясь лишь волнами сочувствия и приязни. Зилур благодарно похлопал меня по колену, усмехнулся и произнес:

— Ну, не будем печалиться и грустить… Итак, мой мальчик, ты решил, что наступила пора поговорить со Старейшими? Что ты достаточно взрослый, чтобы представиться предкам и сказать: вот я, Асенарри, сын Рины, Наратага и Асекатту, мне уже четырнадцать, и я хочу стать Наблюдателем в чужих мирах… Так?

— Так. — Я кивнул, испытывая некоторую неуверенность. Грядущее меня не пугало, но я понимал: говорить со Старейшим — не то что с отцом, с моими матерями, приятелями и Наставниками. Старейший — это…

— Будь внимателен. — Зилур снова коснулся моего колена. — Будь внимателен, Асенарри, ибо есть вещи, которые не принято повторять. Ты пришел в это место, чтобы тебе помогли, направили и поддержали твой разум и укрепили контакт — первый, которого ты удостоишься, и самый важный в твоей жизни. Потом ты сможешь говорить со Старейшими во всякое мгновение, как говорят все взрослые; ты сможешь советоваться с ними, просить поддержки и обсуждать любые темы, какие будут интересны для тебя. Ты будешь сам решать, когда обратиться к Старейшему и по какой причине, и ты поймешь, что часто делать этого не стоит. Хочешь спросить, почему? Да, вижу, хочешь… Подумай сам: какая цена человеку, который тревожит других по каждой мелочи и перекладывает на них ответственность за все свои поступки? Он никогда не достигнет зрелости и совершенства — ведь к этому можно прийти, лишь руководствуясь собственным разумом, а не чужим, пусть более мудрым. Что же касается советов… Да, совет ты можешь попросить, когда не в силах разобраться сам. Но, как было сказано, не очень часто.