Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

Она кротко вздохнула, ее губы шевельнулись и она ответила.

Но я не услышал, потому что поток свежего, чистого серебра обрушился на нас ледяным водопадом. Хрустальные капли вдребезги разбивались о наши тела, а их осколки-брызги разлетались во все стороны. Стоя под льющимся потоком, я с наслаждением наблюдал за тем, как она восторгалась этим. А я восторгался ею. В моей жизни давно уже не было ничего подобного.

Эжени кивнула и засмеялась, подставляя лицо каплям воды, пробуя ее на вкус. И радость протекла через всю мою сущность. Ее платиновые волосы темнели, сливаясь с водой, а глаза блестели сияющими звездами в темном подземелье. Она была прекрасна. И я любил ее. Я прикоснулся к ее губам. Сладкие, бесконечные, они обжигали все вкусовые рецепторы своей чистотой и наполняли меня счастьем. Я ценил каждую секунду, что был рядом. И не важно, сколько мы еще пробудем в этом мире – месяц или тридцать три года, но это будет наша жизнь, которую мы постараемся прожить достойно…

Тагир Акбарсов

Казань. 2033 год

Схватившись за спортивную кофту лекаря своей обглоданной рукой, изувеченный подтянулся на ней и поднял свое тело. Темные глаза его были свирепы, в них таилась угроза, а на губах заиграла усмешка.

– Где я? Что это за место?

– Это поселение урманов, разбитое в лесу.

– Мы, что, на поверхности?

Лекарь кивнул.

– И как у вас здесь дела?

– Грех жаловаться.

Изувеченный коснулся лица лекаря.

– А ты, я посмотрю, нормальный, не дефектный. У вас здесь все такие?

– Какие, такие?

– Такие, как ты?

– Есть даже лучше, – слукавил лекарь и усмехнулся.

Изувеченный придвинул свое ободранное лицо ближе к лекарю и шепнул:

– То, что ты прочитал мне, – правда. И я знаю, как завладеть источником. Если ты и твои люди мне помогут, обещаю, вам больше ни в чем не придется нуждаться.

Лекарь почесал макушку:

– Почему я должен вам верить?

– Этот чертов пастух отобрал у меня все. Но мои люди еще там. Уверяю, стоит мне появиться, как они тут же последуют за мной.

– Звучит заманчиво, но…

– Никаких «но», мальчик мой! – изувеченный резко потянул лекаря на себя. – Я предлагаю тебе то, от чего не следует отказываться!

– Поймите, султан, я не против. Но я не могу ручаться за своих людей.

Изувеченный хмыкнул:

– Значит, все-таки понял, кто я? И как?

Лекарь достал из-под мантии золотую маску и протянул ее старику.

– Тем более. Если дашь мне поговорить со своими людьми, я постараюсь их убедить!

Лекарь задумался и закивал:

– Думаю, стоит попробовать.

– Договорились! Помоги-ка мне одеться!

Изувеченный двигался очень медленно. Он останавливался на секунду, затем делал шаг, застывал снова, затем снова шел, и так до тех пор, пока не оказался у выхода из юрты. Сделав глубокий вдох, он натянул золотую маску на ободранное лицо, накинул черную мантию и вышел.

То, что он видел, казалось ему таким заманчивым и незнакомым.

Покосившиеся конструкции совершенно ужасных домиков, сооруженных из подручных материалов – железные или деревянные щиты, перемотанные веревками, заколоченные досками и покрытые брезентом и шифером, исполняющим роль крыш, – укрывались под зеленым куполом. Шатры и палатки были словно обрамлены вьюнами. Разнесенные пятиэтажки пустовали.

Весть о прибывшем незнакомце из метро распространилась по всему лагерю, и люди уже целыми семьями стали выглядывать из своих палаток и убежищ, держа в руках палки, камни и прочие орудия. Когда султан увидел их лица, он растерялся и посмотрел на лекаря, который спокойно встретил его взгляд. В лице под маской соединились страдание и сердитый вызов. Кожа на лице растянулась и затрещала. Повисло тяжелое молчание, мертвая тишина, нарушаемая лишь сдержанным дыханием сотен гарибов, неотрывно глядящих на человека в черной мантии и золотой маске.

Они все знали. Знали с самого начала, что за человек прибрел к их поселению несколько дней назад. Усталый, изможденный, обглоданный лесом, он балансировал на грани сознания и бреда. Он должен был умереть, но не своей смертью. Пытка гарибов была весьма изощренной. Выходив, вылечив своего обидчика, заставив вспомнить все, все те ужасы, что он сотворил с ними, они собирались теперь сделать то же самое и с ним. Лицо султана застыло. Убийственные минуты текли так медленно, что из дыр в маске он успел разглядеть каждое озлобленное лицо, каждого гариба, что сейчас стоял перед ним. И, наконец, в едином сплочении толпа двинулась на него.