Уильям Сандерс: Очаги сопротивления

— Черт же побери, — повел головой Ховик. — Так кто ж они такие были, горстка маньяков?

— Безусловно! Кто же еще правил миром задолго до того, как вы явились на свет? На вопрос же, удался бы им их план, отвечу: разумеется, да. Если как следует все предусмотреть, ничего неосуществимого в нем нет. Определить, кому именно надлежит выжить, используя базу данных ФЕДКОМа, и под каким-нибудь предлогом сделать прививку, не говоря при этом, что же происходит на самом деле. Затем просто выпустить вирус на свободу в определенных точках земного шара. И конечно же, все в стране привести в готовность: армия и Управление во всеоружии, иммунизированы расставлены по ключевым постам, члены нового правительства готовы приступить к исполнению — даже план эффективного использования трупов наверняка есть.

— Но ведь сам-то по себе этнический вопрос не настолько уж острый, — попытался возразить Дэвид.

— Не будем водить себя за нос. На этнические проблемы им, в сущности, было наплевать.

Гловер пытался что-то вставить, но старик гневно сверкнул на него глазами. — О, этим доводом вы спекулируете уже столько, что, наверное, сами в него успели поверить. Трагическая необходимость; проредить население и ослабить немыслимую напряженность. Принести частично в жертву одних, чтобы выжили другие, более достойные! В конечном итоге достаточно гуманно. Сортировка планетарного масштаба. Дерьмо! — Последнее слово прозвучало веско и звучно.

Старик уставил костлявый палец Гловеру в лицо. — Что действительно было у вас на уме, так это абсолютная власть. Никаких больше политических оппонентов, диссидентов, дефицита и безработицы, опасных меньшинств и асоциальных элементов! А за отошедшими в прошлое границами распахнутый настежь мир — обезлюдевший, вам на вырост. Ресурсы, которых хватит на века, и рабсила из низов и инородцев — как раз столько, чтобы поддерживать нужды империи. Вы сразу хотели требовать себе поклонения, как богам, — едко спросил он, — или все же думали годок-другой повременить?

Гловер лежал молча, не открывая глаз.

— Если все именно так, как вы говорите, — рассудила задумчиво Джудит, — у них должна иметься какая-нибудь вакцина.

— Вот именно это, — назидательно заметил старик, — я постоянно и пытаюсь до вас довести. Поэтому если можно положить конец этой очаровательной дискуссии, мне бы хотелось перейти к делу.

Старик повернулся к Дэвиду, и оба начали перебрасываться фразами, из которых Ховику не было понятно решительно ничего. Какие-то сплошные вычислительные термины. Ховик тихонько покачал головой, чувствуя себя настолько идиотом, как еще никогда в жизни. «Черт побери, — кисло подумал он, — кто ты такой, если сравнить? Скакал бы себе на полусогнутых да чистил задними, черт их побери, лапами банан».

Желая заняться чем-нибудь подостойнее, он начал собирать лежащее на полу оружие — карабин Джудит и два пистолета, что она смахнула со стола. Ох, и разберусь я с ней, станет еще ронять со столов заряженное оружие. Передернув затвор карабина и убедившись, что обойма израсходована, оружие он приставил к стене. Из пистолетов один был стандартного образца, девятимиллиметровый автоматический, его Ховик, разрядив, кинул в кресло. У другого, отъявленно дешевого вида никелированного 32-го, магазин оказался пуст; содержимое Дэвид, видно, выпустил в Гловера.

— Спасибо тебе, Ховик, миленький, — послышался вблизи голос Джудит.

Обернувшись, он заметил, как Джудит отирает вновь повлажневшие щеки. Жутко захотелось обнять ее и утешить, но Ховик не мог себе позволить: неподалеку сидел Дэвид.

— Мне-то за что? — только и спросил он.

Джудит рукой указала на Дэвида, который, сидя к ним спиной, смотрел не отрываясь в экран, пальцами порхая по клавишам.

— За то, что дал мне еще раз с ним увидеться. И хотя бы несколько минут побыть вдвоем. А там будь что будет, все равно оно стоило.

— Стоило, ты считаешь? — Ховик нелегким взглядом смерил никелированный пистолетик у себя на ладони, и резко швырнул его об стену. От перламутровой ручки откололся кусочек. — Ему-то какая, черт бы побрал, от этого польза?

— Между прочим, есть, — она коснулась руки Ховика. — Не надо так, прошу тебя!

Их взгляды встретились.

— Ведь ты обо всем уже знаешь?

— Что ему недолго осталось? Да. — Голос у нее звучал чуть слышно. — Он и сам об этом знает. Но он, по крайней мере, не лежит в запертой камере, как подопытная мышь в клетке, под надзором, весь обмеренный, общупанный. Он — среди тех, кому дорог. А сейчас, вот в эту минуту, — она посмотрела через плечо на рослую фигуру, ссутулившуюся над клавиатурой, — как ни безумно такое говорить, но он счастлив. Последние часы у него проходят за делом, для которого он создан, и он пытается спасти человеческие жизни. Если б не ты, ему бы этого не видеть.