Последней залезала девушка, хрупкая и невысокого роста. Посторонился, давая ей пройти, спрятал глаза, когда та попыталась заглянуть в лицо.
Больше не говоря ни слова, он захлопнул дверь и поспешно ретировался в кабину. Гончаров уже поднимал машину, торопливо набирая скорость. Хмыкнул, бросив взгляд на садящегося в кресло Громова.
– Чего-то ты бледный, Рус, как одеяло. Нормально все?
– Да, да. Полетели домой.
– Уже… эх, расскажи кому, не поверят! Вертолет угнали, ночью над Зоной летали! Целую группу спасли! Нас за это теперь не то что ругать, наградить должны! А, как считаешь, Рус?
Громов отстраненно кивнул, глядя в сторону. Михаил чуть убавил пыл, смущенно кашлянул.
– Жаль, конечно, что Ильюху не нашли. Но завтра еще раз попробуем, да?
Руслан ничего не ответил, прикрыл глаза и устало откинулся в кресле.
– Ничего, Рус, скоро отдохнешь, потерпи, – успокоил его Гончаров. – А гроза-то, смотри, так и висит над Маяком, до нас не дотянулась. Словно держит кто, да?
С шелестом отъехала в сторону разделяющая салон и кабину занавеска, на плечо Руслана легла легкая женская рука с тонкими пальцами.
– Руслан, я так рада тебя видеть!
– Я тебя тоже, Полина, – ответил Громов, не открывая глаз.
33
Василий Гуреев, боец отряда особого назначения
Место и время вне системы координат
Судьбы похожи на хитроумное полотно, они как разноцветные нитки сходятся, свиваются и вновь расходятся, чтобы, быть может, больше никогда не соприкоснуться. Иные нити обрывались, иные путались так сильно, что превращались в одно целое.
А бывают нити, которые выпадают из общего рисунка. Если их не вправить обратно, не вплести, не направить, то они так и останутся вне времени, вне жизни.
Гуреев открыл глаза и понял, что не дышит. Более того, он понял, что не обладает ни телом, ни ногами, ни руками. Его словно вообще не было в материальном мире, будто бы он и был тем самым взглядом, бесплотным обозревателем, невидимым наблюдателем, который никак не может сдвинуться с места. А перед глазами, которых, скорее всего, тоже не было, крутилось разноцветное нечто, огромное и неживое.
Василий отстраненно попытался вспомнить, что же с ним произошло, и у него это получилось. В памяти, одна за одной, появлялись картинки, демонстрирующие хронологию событий.
Вот Гуреев пытается убить незнакомого сталкера, вышедшего к их лагерю возле узкоколейной железной дороги. Но тот активизирует артефакт, и мир превращается в размытое пятно, полное паники и страха. Потом погоня по лесу, охотничий азарт и желание убивать. И плата за самоуверенность – пистолет-пулемет, в прицеле которого только что мелькнула спина сталкера, рывком засасывает в ловушку, в затаившуюся «комариную плешь», где моментально плющит, ровняя в блин плоть и металл. Вспомнил, как, прокусив губу от боли, пытался избавиться от собственной руки, за которую его ухватил и тащил к себе проклятый гравиконцентрат. Как кромсал кожу и мясо ножом, ломая вороненым лезвием лучевые кости.
Вспомнил, как Сан Саныч с Ватсоном оставили его охранять рюкзаки, а сами ушли и больше не вернулись. Не дождавшись друзей, Василий спрятал груз и вещи, притопив их в болоте, а сам пошел мстить.
Вспомнил, как на него напал шатун, как ломал и рвал, а потом сбросил в ловушку, которая предстала перед Гуреевым мгновенно выросшим в размерах и поглотившим его мир черным пятном.
А потом не было ничего. И только сейчас он, по какой-то причине, вновь обрел способность видеть и мыслить. Ожил, если можно так сказать. Вернулся из мертвых.
Или вернули?
– Здравствуй, Василий, – раздался совсем рядом тихий мужской голос, и Гуреев почему-то сразу же представил себе худого мужчину с неопрятной бородой, одетого в драный костюм институтского работника. Он был где-то рядом и нигде конкретно. Как туман, который вокруг.
– Вставай, Василий, – сказал мужчина. – Мне понадобится такой, как ты, помощник. Добро пожаловать за холмы, на изнанку Зоны.
Стеклянные двери медицинского корпуса разъехались, и на улицу, под козырек крыльца, вышел худой мужчина с тяжелым взглядом и рано поседевшими висками. Гладко выбритая челюсть вяло двигалась, перегоняя дымящуюся сигарету из одного угла рта в другую.
Мужчина поднял воротник короткой кожаной куртки, столь любимой у пилотов, зябко поежился от налетевшего ветра. Оценивающе посмотрел на серое осеннее небо и направился в аллею, ведущую к выходу с территории института.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу