Михаил Анечкин - Точка отсчета

Даг улыбнулся, пожимая мне руку, и отчего-то перевел взгляд на Наташу. Он тихо, но четко и ясно выговаривая слова, произнес короткую фразу, как будто обращаясь к девушке.

Странное дело, но все мы замолчали, почувствовав, что сейчас американец сказал что-то очень важное. Нейл что-то недоуменно спросил Дага по-своему, и тот кивнул.

– Даг просит перевести. Он говорит, что был сильно напуган, потому что боялся не за себя. Он боялся за нее.

Дзинь! Нож, который держала Наташа, выпал у нее из рук и ударился обо что-то металлическое на дне окопа. Наташа и Даг смотрели друг на друга не отрываясь. Потом девушка сделала шаг навстречу и опустилась на колени, отчего их глаза оказались напротив друг друга. Тогда она нежно взяла лицо американца в свои ладони и поцеловала его в губы.

Старшой скорчил страшное лицо и погрозил егерю кулаком. По-моему, самое время, потому что тот был уже давно не в восторге от происходящего и даже покраснел от желания вмешаться.

– Нейл, Напарник, бегом на позицию, собирайте все боеприпасы, что еще остались, потом за носилками. Егорыч, идем к Хаммеру, найдем тебе оружие для одной руки. Давай, давай, не стой как пень. Через пятнадцать минут готовность к выходу. – Старшой аккуратно, но требовательно взял упирающегося Егеря под руку и повел его в сторону. Ну а нас с Нейлом два раза просить не надо, не тупые, понимаем, что боеприпасы, конечно, вещь нужная, но гораздо важнее, чтобы эти двое остались одни хотя бы на те пятнадцать минут, которые остались нам до выхода.

Алекс Нейл. Морская пехота США, рядовой

Сначала мы шли быстро, потому что были еще силы, да и Дага несли мы со Старшим. Напарник прокладывал путь, обходя нечасто встречавшиеся аномалии, остальные шли за ним. Но потом, через пару километров, когда стало ясно, что контролер идет по следу, Старшего сменил Напарник, и мы замедлились. Плечи к этому моменту основательно ныли, как будто кто-то забил в них по гвоздю, ноги отяжелели и промокли.

Старшой отстал от группы, так что вскоре мы услышали автоматные очереди позади. Никто ни о чем не говорил, но и так было понятно, что все очень надеются, что со Старшим все в порядке. Мы с Напарником припустили из последних сил, но тому все равно время от времени приходилось притормаживать, чтобы не вляпаться в очередную задницу. Наташа шла рядом с носилками, мешаясь под ногами. Отчего-то ни у кого из нас не было желания прогонять ее, и мы шли, шли и шли.

Вскоре Старший догнал нас и сменил Напарника. К этому времени я устал так, что потерял счет времени и расстоянию. Минут через десять за нашими спинами раздался взрыв. Мы остановились на минуту, чтобы перевести дыхание. Пальцы на руках одеревенели и, казалось, уже никогда не разогнутся. Едва шевеля непослушными руками, я обмотал ремнями кисти и перекинул петли через ручки носилок. Старший снова сменился, чтобы поставить растяжки на пути преследователей. На этот раз взрыв прогремел намного позже. Старший скомандовал пятиминутный привал.

– Замедлились, гады. Боятся растяжек, жалко только гранат осталось две.

Как в тумане прозвучал чей-то вопрос:

– Что будем делать, когда они совсем кончатся?

– Молиться.

Старший повозился с какой-то хреновиной, и в воздух неожиданно взлетела сигнальная ракета. Я уже вымотался настолько, что утратил способность удивляться и плохо понимал, зачем это все нужно. Команда «вперед», и снова спина впереди идущего человека работает лопатками – вверх, вниз, вверх, вниз. Интересно, кто это, тот, кто идет впереди? Старший или Напарник? Мне уже все равно. Сзади взрыв и очереди из автоматов. Значит, впереди Напарник, Старший, скорее всего, опять отстал, чтобы задержать контролера и выиграть лишних минут двадцать.

– Осталось меньше половины пути, – донесся как бы издалека знакомый голос русского, – надо нажать.

Странно, сзади очереди, кто же там стреляет? Ага, ясно, хитрый русский обманул преследователей, и те, опасаясь попасть в засаду, ведут бой с воображаемым противником. А чего бояться трупам? Хотя нет, контролер совсем не труп, вот он и боится. Наверху опять звенит какая-то ракета. Наверное, наша, только я уже не могу думать ни о чем, кроме этого выматывающего марша и хлюпающей под ногами жижи. Постепенно все мысли вытесняются одной – скорее бы это все кончилось. Звучит какая-то команда, я с удивлением понимаю, что мы остановились, и падаю на четвереньки. Вокруг небольшой, относительно сухой холм, поросший травой. Старшой смотрит на детектор, понятно, что его беспокоит контролер. Тот почти догнал нас, так что остается только принять бой. Бой так бой, что угодно, только не вперед. Сознание проясняется, и я понимаю, что преследователи отчего-то не торопятся сделать последний бросок. Мы ждем, вглядываясь в парящую влагой поверхность болота.