Галина Громова - Бухта надежды. Задача – выжить

Жил Андрей на окраине города – дальше были только море и Турция. Двушку в переделанной под жилой дом казарме получил отец, тогда еще полковник Военно-морских сил Украины. Но буквально через год он вместе со второй женой (мать Андрея умерла, когда ему было пятнадцать лет) попал в аварию и скончался. Тогда погибло семь человек – фура выскочила на встречную полосу и врезалась в микроавтобус, а тот в свою очередь, отлетев, как игрушечная машинка, протаранил «копейку» отца.

Вот и этот дом, где отец получил квартиру, находился на самой западной точке Севастополя – мысе Херсонес. Именно туда в сорок втором году отходили остатки Красной армии и защитники города в надежде сесть на корабль, идущий на Большую землю. И именно там они погибали, принимая последний, неравный бой с фашистами, буквально вгрызаясь в глинисто-каменистую почву мыса. Историческое место…

А теперь здесь располагались четыре войсковые части – две украинские и две российские, не считая части морской пехоты РФ в Казачьей бухте – в двух километрах ниже по дороге. Хотя от украинских частей фактически осталось только название.

Помимо бетонных заборов с колючкой и казармами за ними здесь был еще один магазинчик с гордым библейским названием «Ковчег», вмещающий в себя весь ассортимент продуктов, необходимых, чтобы не помереть с голоду. Он, как и его прототип после Потопа, был единственным признаком цивилизации. Да на этом и все, пожалуй…

Чтобы уехать отсюда в сторону мало-мальски обжитой части города, нужно было двадцать минут протопать ножками до поворота на Казачку [1], где можно было не всегда успешно сесть на маршрутку или автобус – по утрам народа в транспорте было как в душегубке. В обратном направлении так же – только шагать приходилось в горку. Именно поэтому, пока был жив отец, Андрей предпочитал снимать квартиру в городе, да и с мачехой у них не очень-то заладилось, хотя теперь мужчина понимал, что в принципе она была неплохой спутницей для отца, с его-то специфическим характером, помноженным на армейское прошлое. Но, как говорится, если бы у бабушки был хрен – была б она дедушкой. А после похорон переезд все же состоялся, о чем Доронин ни разу не пожалел. К тому же где-то с полгода назад он приобрел себе подержанный «Ниссан Патфайндер» девяносто седьмого года выпуска темно-болотного цвета с вместительным багажником и полным приводом. Жрал он, конечно, как волкодав, но оно того стоило.

Здесь был совсем другой воздух, чем в городе, – чистый, наполненный морскими брызгами, запахом хвои и можжевельника, росшего вдоль небольшой бухточки, клином входящей в землю мыса. На картах она значилась как «Соленая». Ни шума машин, ни гопоты, ни пьяных разборок, ни «писарей» под окнами по ночам – разве что только ровно в двадцать один ноль-ноль солдаты из части напротив, где располагалась техника морской пехоты, на вечерней прогулке горланили песни, но это никоим образом не мешало Андрею, привыкшему к армейским будням. Иногда он ловил себя на том, что прислушивается к репертуару вояк что украинской, что российской частей – и сравнивает.

Сообщение было от Костика – сослуживца Андрея. Когда-то они служили вместе в пограничных войсках и после увольнения капитана периодически переписывались и встречались за рюмочкой чая.

«Глянь ссылку» – гласило сообщение возле ссылки на Ютуб.

Андрей кликнул мышкой и отлучился на кухню залить заварку кипятком. Пока чай заваривался, видео закэшировалось, и мужчина смог просмотреть его. На видео было мало чего понятного – изображение постоянно дергалось, да и качество хромало на обе ноги, к тому же отсутствовал звук. Видео запечатлело, как проезжающее авто сбило пешехода, нелепо ковылявшего прямо посреди улицы. «Бухой, что ли? – недоуменно подумал Андрей и мысленно обматерил Костика. – Тоже мне, блин, попали пальцы в пилораму, чтобы из-за этой хрени меня будить. Мало ему начальника части, так он еще и чернухой балуется».

Пролетев через лобовое стекло, человек тряпичной куклой упал на тротуар. Андрей поморщился и хотел было выключить видео, но его внимание привлек тот факт, что пострадавший начал подниматься. Хоть и неуклюже, качаясь, но вставать. При этом мужчина припадал на одну ногу.

– Ха! Подфартило чуваку! Что тут скажешь. Так шандарахнуться и еще после этого встать на ноги. Недаром говорят, что везет дуракам и пьяницам. А уж такого добра у нас на сто лет вперед припасено.

Камера максимально увеличила картинку, сфокусировав изображение на поднявшемся мужчине. И все бы ничего, но у дядьки был явно выраженный перелом голени – уж торчащая-то кость не ускользнула от внимания Андрея, – однако мужик шел как ни в чем не бывало, «с поправкой на ветер», конечно, в том смысле, что хромал нещадно.