Геннадий Ангелов - Звёздный «Кентавр». Первая ступень

— Кто ты такая? И как я здесь оказался?

— Выпей солдат, это вино вернёт тебя в реальность. Не бойся.

Она поставила поднос и взяла тоненькими пальчиками бокал. От вина исходил потрясающий цветочный запах. Я заглянул ей в глаза, стараясь проникнуть в потаённые уголки сердца. Взяв бокал, я почувствовал, какой он прохладный и сглотнул слюну.

— Пей, и ни о чём не беспокойся.

Сладкий ангельский голосок убаюкивал, и я выпил. Солдаты смотрели на меня с подозрением и косились на открытую дверь. Вино было сладким и нежным, я с жадностью глотал, и не мог насладиться в полной мере.

— Возьми ещё.

Девушка забрала пустой бокал и протянула новый. Усевшись рядышком, она погладила меня по лицу и потянулась к губам. В голове стоял непривычный шум, но он расслаблял и стирал границы реальности. Я уже ничего не видел вокруг, только её с маленькими пухлыми губками и озорными зелёными глазами. Реальность растворялась как осенний туман, в душе царил покой и эйфория. Губы незнакомки прикасались к моим губам, и разрывали мозг на мелкие кусочки. Она приоткрыла рот, и длинный язык со змеиным шипением вырвался наружу. Трупный запах окатил меня, как ледяной душ. Я попробовал отстранить её, но она схватила меня за горло, двумя руками и не отпускала. Язык незнакомки увеличивался и уже с лёгкостью касался моей шеи. Острые клыки тянулись к сонной артерии, чтобы укусить. Эта тварь наваливалась на меня и душила. Я задыхался, и понимал, что умираю, и никто не сможет спасти. Правой рукой схватил её за язык и потянул, наматывая на кулак. Глаза незнакомки увеличились от ужаса, она нервно замотала головой и хотела вырваться. Увеличиваясь в размерах, она верещала как свинья, и ужасно воняла.

— Кто ты такая? — заорал я, и натянул липкий язык.

Сивцов схватил поднос и врезал этому чудовищу сзади по голове. Оно резко дёрнулось, и язык остался у меня в руках. Кровь хлынула изо рта этой твари, заливая стены и скамейки. Волосатое чудовище пятилось словно рак, размахивая лапами. В дверях показались всякие твари с оружием. Одна из них выстрелила несколько раз в потолок и помогла выбраться наружу юной официантке. Она верещала и держалась за окровавленную пасть. Я бросил к дверям язык, и пошёл в наступление. Вспоминая, как мы здесь оказались, и что пока нас никто убивать не будет, я сжимал кулаки и с яростью наступал. Терять в этой ситуации было нечего. Как говорили на Земле: «Или пан, или пропал». Солдаты шли за мной, готовые драться. Одна из тварей выхватила гранату и кинула нам под ноги. Та завертелась как юла, я хотел её схватить и бросить обратно, но дверь захлопнулась. Снимая куртку, я набросил её на гранату, и оттолкнул в дальний угол.

— Ложись, сейчас рванёт, — закричал я и бросился на пол.

Громкий хлопок не заставил себя ждать. После взрыва помещение наполнилось едким газом. Дышать становилось с каждой секундой труднее. Слёзы лились из глаз, я кашлял, и прикрывал рот рукой. Но всё это было бесполезно. Едкий туман выедал глаза, в горле образовался ком. Многие из солдат уже валялись на полу, без сознания. Я сжал руками горло и несколько раз ударил затылком по стене. Дышать было не чем, тело покрылось липким, холодным потом, я медленно задыхался.

И тут заиграла медленная, божественная мелодия. Я почувствовал, что лежу на чём-то твёрдом, и в глаза светит прожектор. Едва пошевелившись, я ощутил, что руки мои и ноги связанны верёвками.

— Ты пришёл к нам на планету землянин и убил много моих собратьев, — услышал я раскатистый бас. — За это тебе полагается смерть. Ты командир звёздных «Кентавров», с которыми на протяжении не одного года, мы ведём войну. Но обычная смерть слишком просто для тебя. По этому, прежде чем убить, ты испытаешь настоящие муки. Твои люди будут отданы на растерзание зверям. Таков твой приговор, и он не подлежит обжалованию.

Я приоткрыл глаза и, сквозь слепящий свет, увидел тёмные силуэты моих врагов. Минуту ничего не происходило, а после мне под ногти вонзились острые иглы. Кричать я не мог, рот был туго заклеен. Адская боль сковала все мышцы и суставы. Я корчился от невыносимых мук, но сдаваться и просить о пощаде не собирался. Лучше смерть, чем рабство и жалкое существование. За «Кентаврами» была вся Федерация. И я был уверен, что нас вызволят. Основные силы ждали на орбите. Нас помнят и никогда не оставят в беде. Так нас учили и воспитывали. Надо терпеть и не терять надежду. Её невозможно уничтожить, она всё, что есть у человека, в трудные минуты жизни.