Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

— Да успокойся ты, милая. Уже все позади. Никто тебя здесь не тронет.

Девка уселась на топчан. Слезы градом катились из ее голубых глуповатых глазок. Он протянул ей пачку обычных столовых салфеток.

Напустив на себя серьезный, внушительный вид, старик вернулся к мониторам. Парень толкался в дверь всем телом. Он даже рассек себе лоб о металлические декоративные завитушки на двери. Вот это да! Наверное, тоже наркоман. Старик нажал кнопку вызова старшего смены на аппарате внутренней связи.

— Здравия желаю. Терешкин говорит. Третий дом, первый подъезд. Докладываю: во входную дверь пьяный какой-то ломится, а у второго выхода какие-то подростки толкутся. Тоже пьяные, наверное.

— Принято, ждите, — прозвучало в трубке, и запищали частые гудки.

В милицию пора звонить. Он набрал «02» на телефоне. Девка за спиной звонко сморкалась в салфетки и жалобно всхлипывала. Шел гудок за гудком, но трубки никто не поднимал. Совсем обленились, взяточники!

Наконец в трубке щелкнуло, приятный женский голос осведомился о его персоне и о причине вызова. Старик церемонно назвал свои должность, фамилию, имя и отчество, сообщил адрес и пожаловался на хулигана, упомянув о потерпевшей.

— Вызов принят. Ждите экипаж патрульно-постовой службы.

Парень все так же стоял у двери, но биться перестал. По идее его уже должны были заметить. Старик нехотя всунул ноги в начищенные ботинки и туго завязал шнурки. Нужно было выглядеть как следует, когда начальство появится или милиция приедет.

Дед налил из чайника воду в кружку и принес ее икающей девке. Она уже не плакала, но губы у нее дрожали по-прежнему, да она вообще вся дрожала. Вот непутевая. Тут солнце только пригревать стало, а она уже с голыми коленками по улицам прыгает, да и курточка совсем коротенькая. Наверное, чтобы пирсингами своими сверкать. Это ж надо, моду какую вывели. Пупки себе прокалывают! В стародавние времена только патлы да клеши носили, чтобы выпендриться, теперь уж и резать да колоть себя стали. А что дальше будет? Руки-ноги отрезать начнут для оригинальности?

Старик услышал звук открывающихся дверей лифта. По плитке лифтового холла звонко зацокали женские каблучки.

Он суетливо выглянул в окно. Мимо него быстрым шагом прошла молоденькая фифа из самой дорогой квартиры всего жилого комплекса.

— Здравствуйте! — поздоровался с ней старик.

Фифа демонстративно проигнорировал его. Он не обиделся. Его это даже не задело. Уже после первого месяца работы на этом месте он отгородился своим стеклом от всякого негатива со стороны жильцов. Старик будто смотрел сериал, который шел на громадном экране его окна. Люди играли там роли плохих и хороших, добрых и злых персонажей. Без негодяев и злодеев сериал был бы пресным и скучным. Фифа играла роль высокомерной противной особы с мерзким характером.

Как и любой из зрителей сериала, он всегда старался предугадать события, которые произойдут. Он пытался разгадать каждого персонажа — как кроссворд или ребус. Ему было интересно. Со временем он начинал подмечать такие тонкости, которых не замечали окружающие. Допустим, он знал, что бизнесмен с четвертого этажа воспитывает не своего сына. Его жена согрешила с его же самым близким другом. Никто не знал, а старик знал, то есть догадывался. Мальчик был очень похож на мать, но нос… Нос был точной детской копией носа лучшего друга бизнесмена. Старик еще в молодости заметил, что близкие родственники похожи носами. Человек худеет и толстеет, отращивает усы и бороду, однако нос у него меняется незначительно.

Сейчас консьерж смотрел на спину фифы в яркой спортивной жилетке.

— Девушка, — он не помнил, как ее зовут, — там хулиган за дверью опасный. Я милицию вызвал.

Она смерила его презрительным взглядом высшего существа и пошла дальше.

— Он девушку чуть не убил. Преступник там, — успел крикнуть он ей вослед.

Старик недолюбливал высокомерную особу, но не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Дамочка замерла прямо перед самой дверью. Она раздраженно развернулась на каблучках, бросила на него уже гневный уничтожающий взгляд, как будто это он притащил туда пьяного хулигана специально для нее.

— Так вот не сказал бы этой мамдели про хулигана — вот попрыгала бы она тогда, — пробурчал старик себе под нос. Слово «мамдель» он подобрал из лексикона завсегдатаев приподъездных скамеек его старого дома, которые в любую погоду сидели там как куры на насесте, перемывая кости соседям и родственникам. Сплетницы еще любили обсуждать сериалы и здоровье, но перемывание костей и наклейка ярлыков стали для них неким высшим служением на этом свете.