Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

— И что, совсем выхода нет? — тоскливо застонал водитель.

Этот слюнтяй их точно под монастырь подведет. Все Виолетта со своими закидонами. Водитель Кирюша был мужем ее двоюродной сестры. Ну как родню на место получше не пристроить? Вот и уговорила Виолетка Кощея этого самого сестриного мужа взять под свое крыло и к делу прислонить. А сам Кирюша был не мужик, а худшая версия бабы: жадный, склочный, трусливый и обидчивый, а самомнения — как у голливудской звезды. Кощей сам понимал, что дал слабину, когда поддался уговорам и взял этого урода в дело.

— Есть выход.

Все уставились на Кощея.

— Нужно, чтобы кто-то добровольно всю вину на себя взял, — твердо сказал Кощей.

Немую паузу нарушил Карик. Карик был пацан правильный, жил по понятиям, хотя и не сидел никогда.

— И кого ты паровозом назначить хочешь? — угрожающим тоном начал он.

«Да уж не тебя, тупой баран», — подумал Кощей.

— Я сам паровозом пойду.

Вторая фраза Кощея буквально добила подельников. Даже Карик, морщась от боли, поднялся с пола.

— Вы, главное, все на меня валите. Говорите, что я у вас за главного. Только всем одно говорить нужно. Я вас в это дело втравил — я и отвечу. Зачем всем погибать? А я вас отмазать смогу.

— Кощей, ты человек с большой буквы, реально! — отозвался Бугай. — Мы теперь все в долгу перед тобой будем. Ты скажи чего. Может, враги у тебя на воле есть, поквитаться хочешь? Может, завалить кого нужно или подорвать? Я сукой буду, если не исполню. А этих вояк я и сам с землей сровняю, когда выйду. Отомщу за тебя.

— Да мы все за тебя отомстим, — заблеял Кирюша.

«Неужели эти дебилы надеются, что их отсюда живыми выпустят? Адвокаты с прокурорами в прошлом остались. Это раньше вину доказывать нужно было. А теперь попались с поличным — отмазывать никто не будет. Хедхантеру одна дорога — это страшная мучительная смерть», — подумал Кощей. Следовало закрепить свой успех.

— Вам вину с себя снять нужно. Говорите, что вообще не в курсе, значит. Ничего не знаете. Че почем хоккей с мячом. А подрядились просто возить и охранять. Про остальных ничего не знаете. Где чего — тоже не знаете. Типа первоходки лоховатые.

— Так если Гуня, или Копейка, или Митроха расколются?

— Некому колоться. Они мужики серьезные. Бой, скорее всего, приняли. Ты машину Митрохи видел, когда мы сюда приехали?

— Да. Они ее в самом конце поставили.

— То-то и оно. Машина здесь, а из пленных выгрузили только нас. Понятно?

— Кажется, да.

— Нас специально пасли, чтобы товар спасти. А тех троих просто положили. Ясно вам?

— Ты, Кощей, — голова. Не зря ты у нас в авторитетах, — вполне искренне восхитился Карик.

Кощей вообще не был уверен в своих словах, но даже если кто-то из тех придурков и жив остался, то все равно они на него как на главного покажут. А то, что показания другой группы с россказнями этих дебилов сходиться не будут, — так оно даже лучше. Будет сразу видно, что они врут и к сотрудничеству не склоняются. Пусть все концы на нем сойдутся. Тогда он интересен будет. А сейчас самое главное — время выиграть.

Дальше было мыльное мужское лобызание обгадившихся гопников с их тупым благородным товарищем, который отмазывает всех остальных. Сцена, достойная мексиканских сериалов, была наполнена клятвами, восхвалениями героя, раскаянием за прошлые грехи друг перед другом. Кощею пели осанну. В промежутках между голубыми соплями в белых рюшечках они проговорили в мелочах все, что будут рассказывать на допросах.

Сразу после сытного завтрака ребят и внучку увел высокий мужчина в военной форме, и старик остался в одиночестве. Спать ему не хотелось, и по доброй стариковской традиции он мыслями унесся в мир прошлого, когда он был здоров и полон сил.

Старик перебирал не торопясь и основательно каждое из воспоминаний. Вспоминал летние сенокосы и катание на лошадях без седел. Работу в механической мастерской как раз перед армией. Давнюю детскую мечту быть машинистом паровоза. Колесить по стране из края в край.

Военную службу Федор отслужил мотористом на речном боевом катере. А после возвращения домой отец сам отправил его учиться в город, в институт. Но, разумеется, он не поступил, зато встретил там армейского приятеля, который уже работал кочегаром маленького маневрового паровозика на одной из подмосковных товарных станций. После обмывания счастливой встречи в ближайшей рюмочной Федор махнул на все рукой и поехал вместе со своим сослуживцем устраиваться в депо на работу.