Татьяна Саражина - Под знаком Черного Арахна

А вот к бегущей ныне рядом блондинке оба мужика относились исключительно положительно. Правда, и знать они о ней, практически, ничего не знали. Живет по соседству, на той же улице, по утрам бегает, кажется, юрист. По взаимному молчаливому уговору ни Виктор, ни Марина свои отношения, дальше совместной утренней пробежки, не углубляли. «Привет, — привет; пока, — до завтра!», — вот, пожалуй, и все. Вот и сейчас обменялись между собой парой-тройкой слов, в конце пробежки Марина о чем-то пошепталась со Стронгом. Пес внимательно слушал женщину, а потом лизнул ей руку. «Ого, ну и ну!», — только и подумал Виктор, поднимаясь на свой третий этаж.

Скромная «двушка» досталась ему от родителей, которые лет десять назад переехали на ПМЖ в дачный домик под Одессой. Предки получили эту квартиру плюс дачу в обмен на московскую квартиру еще в 96-ом. Впрочем, отец был коренным одесситом и часто рассказывал детям о своем детстве, которое прошло в чисто одесском дворике, на углу Балковской и Дальницкой. Об этом дворике писал еще Бабель в начале прошлого века.

Побрившись и быстро позавтракав дежурной овсянкой и зеленым чаем, мужчина тщательно оделся и, сопровождаемый недовольным ворчанием Стронга, вышел во двор. Его «Форд Фокус», припаркованный на стихийной стоянке, выделялся на фоне своих автоколлег только что вымытыми боками и ослепительным блеском отполированных стекол. Рядом, скромно потупившись, с ведром и губкой, стоял соседский пацан.

— Что, Гоша, — опять? — Виктор был в курсе семейных проблем двенадцатилетнего мальчишки. Раз тот моет машину, значит, родители ушли в очередной запой, оставив сына без куска хлеба, не говоря уже о масле. Но у того были свои принципы, он никогда не попрошайничал, — мыл соседские машины, выносил старикам мусор, помогал дворничихе.

— Да, опять, — коротко произнес, не поднимая глаз, Гоша и принял от соседа честно заработанную двадцатку.

— Дядя Витя, а Стронга погулять не надо? — услуга была бесплатной, мальчик мечтал о своей собаке, и вечерняя прогулка с миттельшнауцером была для него своеобразным подарком. Виктор, когда знал о задержке на работе, частенько прибегал к помощи Гоши, не боясь доверить тому свою квартиру. Вот и сейчас он молча протянул ключи пацану и сел в машину.

Через полчаса, преодолев, еще не очень многочисленные в этот утренний час, пробки, он входил в свой кабинет. Работы накопилось немало, на выходе был принципиально новый проект, находившийся на личном контроле самого руководителя производственного объединения. С заказом что-то явно было не так, их КБ разрабатывало только два блока, которые, судя по всему, должны были стать частью установки непонятного предназначения. Даже он, главный конструктор, кроме входных и выходных параметров, не был проинформирован об этом глубже.

Спустя час, от компьютера его оторвал звонок секретарши генерального директора:

— Петр Васильевич приглашает Вас сегодня на ланч.

Поблагодарив женщину, Виктор задумался. Генеральный был не совсем Петром Васильевичем, — потомок российских эмигрантов белогвардейской волны, Питер Григорьефф, лет пять назад прибыл из Соединенных Штатов на предложенную ему владельцами фирмы высокую должность. Руководил он подчиненными, в основном, через своего, прибывшего вместе с ним из Америки, помощника и секретарши. Не баловал личными встречами генеральный и главного конструктора. После назначения Виктор сегодня впервые допускался к «телу». Видимо, речь пойдет о странном проекте. Инженер еще раз склонился над расчетами.

Но ланч проходил совсем не так, как предполагал Виктор. Уютно устроившись в отдельном кабинете фешенебельного ресторанчика, мужчины говорили обо всем, кроме работы. Погода, политика, история и архитектура Одессы. Тон разговору сразу же задал Питер, который именно так и попросил себя называть. Только в самом конце застолья, уже во время кофе с превосходным коньяком, генеральный небрежно спросил:

— Как там проект? Еще не закончили?

— Уже на выходе, осталось проверить еще кое-какие расчеты и через пару дней будем готовы к сдаче. Конечно, если бы мы знали о предназначении всей установки, удалось бы избежать возможных ошибок и неточностей.

— Всему свое время! — Питер предостерегающе поднял обе руки, блеснули миниатюрные золотые запонки в виде паучков с бриллиантовыми брюшками.

Уже позже, возвращаясь домой после работы, Виктор вдруг вспомнил, что заколка галстука генерального тоже «паучья», только вместо платинового скорпиона, виденного ранее, на шелковом эксклюзиве в этот раз красовался золотой тарантул.