Артем Мичурин - Полведра студёной крови[СИ]

Снаружи раздался скрежет, будто кто-то дерёт доски когтями.

— А вот и он, нагулялся уже, — Альбертик поднялся по ступенькам и открыл дверь. — Супец почуял? Ну, заходи. Скоро обедать будем.

В берлогу вместе с холодом и облаком снега, звеня примёрзшими к шерсти ледышками, ввалилось лохматое существо.

— Красавчик! — я, пересиливая боль, приподнялся на локте.

— Кто? — растеряно улыбнулся Альбертик.

— Где же ты, скотина, пропадал?

— Э-э… Он погулять ходил. Он всегда так…

Блудный питомец прыгнул ко мне и лизнул в лицо, едва не содрав обмороженную кожу шершавым языком.

— Так вы знакомы? — промямлил старик.

— Давно я здесь?

— Ну… это… — поставил мой вопрос старика в тупик.

— День, два?

— Вчера был, — начал загибать Альбертик пальцы, — позавчера был, за день до того был, за день до того, как до того…

— Ясно. Можешь не продолжать.

— У Альбертика с памятью-то не очень, — виновато пожал старик плечами. — Бывает, выйдет Альбертик из дому, а зачем вышел — не помнит, ну и обратно. А потом, глядь, в штаны напустил. Пописать, значит, собирался. Мамуля ругает…

— Из дому, чтоб поссать? Заведи себе парашу.

— Так это ж по теплу. Правда, забывает иногда Альбертик, как там, снаружи. Однажды вот спросонья пошёл по большой нужде, да и отморозил себе всё. Во, глянь — потянулся он к ширинке.

— Избавь, — отвернулся я, но тут же, терзаемый внезапным приступом паники, приподнялся на локтях и откинул одеяло. — Фух.

— Цел вроде, — подтвердил мой диагноз Альбертик. — Покраснел только.

— Что с Убежищем? — снова упал я на скрученное тряпьё, заменяющее мне подушку.

— Нет-нет-нет, — замотал дед башкой, съёжившись, будто его собираются побить.

— Что "нет"?

— Альбертик не ходит к Убежищу. Больше нет. Мамуля сердится. Мамуля говорит, что плохие люди из Карпинска крутятся у входа, и даже… — старик на полусогнутых подковылял ко мне и зловеще прошипел в ухо: — И даже внутри. Да-да-да. Ворота открыты. В Убежище что-то случилось. Что-то плохое. Плохие люди выносят оттуда мертвецов! Я сам видел! Ой! — прикрыл Альбертик рот ладонью и затараторил, озираясь: — Прости мамуля, прости меня. Я случайно там… Совсем недолго, только одним глазком. Прости-прости.

— Кто они такие?

— А? — прервал старик сеанс общения с духом усопшей мамаши.

— Плохие люди из Карпинска. Кто они?

— Просто люди, — пожал Альбертик плечами. — Которые едят других людей. Если смогут поймать.

— Их много?

— Альбертик не знает, — попытался он съехать с темы. — Не спрашивай про них. Они плохие. Мамуля не разрешает…

— Она не слышит тебя.

— Что?

— Твоя мамаша отдала концы полвека назад.

— Нет, — нервно ощерился Альбертик. — Зачем ты так говоришь? Это неправда.

— Последняя запись в её дневнике от ноября. Она ведь умерла зимой, да? А ты — совсем пацан. Нихера не умеешь. Без жратвы. Один, с трупом в землянке. Как ты поступил с ней, дружище? В жизни не поверю, что сумел вытащить наверх и похоронить. По крайней мере, целиком. Ты разрубил её, да?

— Замолчи, — прошипел Альбертик, попятившись в дальний угол.

— Разрубил топором, как свиную тушу.

— Замолчи, — обхватил он голову руками.

— Она ещё не успела стухнуть. Только небольшой душок. О… Так много мяса. А ты так голоден. Безумно голоден.

Альбертик сел и зажал голову между согнутых коленей.

— Замолчи-замолчи-замолчи…

— Я не виню тебя. Я всё понимаю. Но ты должен признать, что мамули больше нет. И это не твоя вина. Просто, так вышло.

Плечи старика затряслись от всхлипов.

— Знаешь, — продолжил я, — думаю, она бы одобрила твоё решение. Уверен, что одобрила бы. Это тебя спасло. А что может быть важнее для матери, чем жизнь своего ребёнка?

Альбертик не выдержал испытания жалостью и зарыдал в голос. А когда взял себя в руки и успокоился, начал говорить. Обо всём, не затыкаясь.

Из безудержного потока слов удалось выяснить, что квартирующие в Карпинске людоеды вовсе не местные, а пришлая лет пять назад банда, свихнувшаяся в полном составе на творящихся в этом городе странностях. Народу там — человек сорок. Сейчас уже за вычетом дюжины. А заправляет ими некая старуха, известная в банде как Чёрная Анна. Старуха, судя по всему, реально древняя, потому что даже Альбертик, отнюдь не вчера родившийся, называл её старой каргой. Анна, по его словам, была кем-то вроде колдуньи, если я верно помню обширно цитируемую моим информатором сказку о Бабе Яге, и могла управлять мороком. Но самое главное, что мне удалось выяснить, так это то, что банда Чёрной Анны частенько совершает набеги на окрестные поселения, в том числе и на Березники с Соликамском. А из этого следует, что у них есть транспорт.