Андрей Ивасенко - Земля туманов

На этом новости о катастрофе обрывались. И перед экранами телевизоров сгущались тишина и скорбь. Мысли людей находились в хлипком равновесии.

Лишь немногие знали, что через пятнадцать минут на Токио обрушилась другая волна, столь же высокая. А вслед за ней набежали еще несколько волн, менее высоких и с большим интервалом. От мегаполиса остались лишь одни фундаменты, похороненные под грудой бетонных обломков с торчащей арматурой. Неторопливая панорама ада. Об этом СМИ растрезвонили чуть позже, когда военные открыли границы районов бедствия и появилась возможность эксклюзивной съемки. Рейтинги телерадиокомпаний тут же взлетели на невиданный доселе уровень.

Газеты всего мира вонзили зубы в сочные новости и в один голос затвердили: «Армагеддон! Армагеддон! Армагеддон!» Чревовещатели всех мастей – от холеных проповедников до немытых бродяг, ранее клянчивших мелочь на бухло – заполонили улицы уцелевших городов, живописуя всадников апокалипсиса и предрекая скорый конец света. Эфир переполнился страхом. Сердца людей – тревогой и безнадегой. Здания посольств – траурными флагами и родственниками пропавших без вести. Россия и США начали обвинять друг друга в использовании секретного сейсмического оружия. Толпы оголтелых демонстрантов с обеих сторон не щадили сил в тщетной борьбе за правду, в руках активистов появились плакаты «Русских – к ответу за сейсмическое безумие!» и «Нет сейсмическому безумию США!». Посыпались резкие заявления первых лиц государств, и все это – на фоне истерической шумихи, поднятой средствами массовой информации. Мир готов был взбеситься и стоял на пороге войны.

Ярема вздохнул, закурил сигарету.

Послышался крик.

Полковник обернулся. К нему гуськом быстро приближались трое, перепрыгивая с камня на камень. Капитан Полеводов – высокий откормленный молодец с автоматом на плече, живой монумент военной мощи российской армии. Морской геолог Березин – коренастый, с бритой головой и моржовыми усами. И океанолог Михеев, человек с энергичным волевым лицом, успевший в командировке отпустить короткую «боцманскую» бороду. Кричал именно он, потрясая двустволкой, но порывчатый ветер проглатывал слова, делая неразборчивыми.

Ярема выбросил окурок в воду и махнул им рукой, приглашая к себе.

Через пять минут троица стояла рядом.

– Разрешите доложить, товарищ полковник! – отчеканил капитан, отдав честь.

Геолог и океанолог остановились позади капитана, переводя дыхание.

– Докладывайте. – Ярема сосредоточился, чересчур счастливый вид капитана вызвал у него обеспокоенность. – Только вкратце. Не вдаваясь в лишние детали.

– Нашли алмазы! – По краснощекому лицу Полеводова расплылась улыбка.

– А теперь поподробнее, – заинтересовался Ярема.

Капитан обернулся, мотнул головой ученым:

– Давайте лучше вы.

Вперед выступил Михеев. Он достал из кармана плаща два небольших куска темной породы с зеленовато-серым оттенком и протянул их полковнику:

– Вот. Посмотрите. Первый образец был найден нами на берегу. После цунами здесь этого добра хватает, да. Но второй – обратите внимание на количество кимберлита в породе – один из тех, что обнаружен вчера в бухте на юго-востоке острова. Провели анализы, только закончили. Очень высокое содержание крупных алмазов! Не поверите, этим устлано все дно. Я спускался там под воду и раньше, еще прошлой весной. Глубина была метров около сорока. Теперь – не больше тринадцати. Представляете? Будто Нептун ковшом подгреб! Сплошь алмазоносный кимберлит! То, что мы нашли на берегу, мелочь по сравнению с этим. Копи царя Соломона, не иначе. Сейчас мои ребята берут пробы грунта у входа в бухту. Полагаю, там будет то же самое. Таковы первые итоги нашей экспедиции.

Ярема покрутил камни в руках и отдал обратно Михееву.

– Да, Михаил Александрович, Нептун поделился с нами богатством. Безусловно. Но забрал жизнь у множества людей. Гадкая сделка. Что теперь? Поддержим рубль драгоценными камушками, заткнем курс доллара Штатам в их звездно-полосатый зад – и что? Шибко нужно было? Человеческие жизни подороже будут. Интересно, как эти алмазы вообще оказались здесь. Да еще и в таком количестве.

– В свете той информации, что мы располагаем… м-м-м… – Михеев покосился на Березина. – Тебе слово, Федор.

Геолог затоптался на месте, чуть-чуть шевельнул губами. Казалось, тяжеловесные усы мешают ему открывать рот.

– Говорите, Федор Дмитриевич, – сказал Ярема, приковав к нему внимание, и снова закурил.