Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса

Его мысли заметались. Объяснить происходящее чем-то, кроме очередной волны бессвязного бреда, он не мог.

Тем временем великан вновь поднял голову вверх. И теперь Алекс смог рассмотреть кроме кристалла, из которого бил свет, многослойный потолок, составленный из множества небольших пластин различных цветов. Некоторые его ярусы, судя по всему, вращались. Но Алекс не успел в полной мере оценить всей прелести конструкции, от которой на массивные колосья опускались лучи преломленного света, когда носитель резко повернулся, и перед его взором предстал голый до пояса гигант с массивным торсом. Внимание Алекса привлекло к себе лицо. Оно было вполне человеческим и несмотря на мощные скулы имело изысканные черты. Голову украшал отливающий золотым блеском конусовидный шлем, чем-то напоминающий праздничный колпак, с неразборчивыми узорами. В центре лба он имел круглое отверстие, украшенное по периметру небольшими драгоценными камнями с искусным гранением. Именно в центр этой окружности был устремлен взгляд носителя. От чего Алекс вновь ощутил какое-то ранее незнакомое ему чувство, будто какая-то теплая волна пронизывала все тело.

– Что с тобой? – раздался гортанный голос гиганта, издающего щелкающие и клокочущие звуки.

Ничего подобного Алекс никогда не слышал, но все же с легкостью понял слова.

– Я тоже ощущаю какое-то инородное присутствие внутри. Мне тревожно сегодня, – в несколько шагов носитель преодолел расстояние в двадцать метров и почти вплотную подошел к своему собеседнику.

– Дай мне свои руки, – гигант протянул к нему ладони, повернутые кверху. – Я загляну внутрь тебя.

То, что произошло дальше, окончательно лишило Алекса чувства реалистичности происходящего. На мгновение он оказался будто вне тела своего носителя и наблюдал все происходящее со стороны. Гиганты без единого движения продолжали смотреть друг на друга, держась за руки.

Только сейчас Алекс, ощущая себя бестелесным, парящим над землей, смог осмотреться. Похоже, что они находились в просторной оранжерее, в которой выращивалось множество различных растений, каждое из которых освещалось своим особым светом.

Вдруг в помещении раздался оглушающий рев, и Алекс вновь очутился в теле носителя, который опасливо, как и его недавний собеседник, озирался по сторонам.

– Что это? – спросил носитель.

– Сигнал о бедствии.

– Неужели и до нас докатилась волна бедствий?

– Не знаю.

Алекс не мог читать мысли своего носителя. Точнее, те обрывки, которые ему вдруг удавалось осознавать, казались полной бессмыслицей.

Когда они оказались снаружи, Алексу уже в очередной раз показалось, что он окончательно сошел с ума. Это неприятное ощущение становилось навязчивым, но ничего поделать с ним он не мог. Алекс даже всерьез подумал, что либо облучение нанесло непоправимый вред головному мозгу, либо лечение Макса дало побочный эффект.

Но творящееся снаружи действительно походило на начало отличного фантастического романа. Миновав полупрозрачные двери, они оказались на широкой улице, устеленной массивными черными плитами, поглощавшими звуки шагов. Здесь раздававшийся тревожный гул усилился. С обеих сторон дорога была окружена цветущим кустарником, похожим на сирень, но значительно больших размеров.

Где-то на горизонте виднелась гигантская ступенчатая пирамида, на усеченной вершине которой разместился огромный ромбовидный кристалл, излучавший какое-то неестественно белое сияние. Он был похож на тот, что Алекс уже видел в оранжерее, но только его размеры были в несколько сот раз больше, а его мягкое сияние даже на таком огромном расстоянии практически обволакивало тело. Но это был не просто свет, что-то значительно большее, будто его энергия питала каждую клетку тела, наполняя ее жизненной силой. Призывный гул, судя по всему, доносился оттуда же.

– Что происходит? – проговорил носитель, оглядываясь по сторонам на огромное количество таких же гигантов, спешащих к пирамиде.

– Не знаю! Глас может созывать народ, лишь если городу или его правителям грозит серьезная опасность.

– Я впервые слышу его. У нас в деревне ничего подобного не было.

– Тебе еще многое нужно узнать о нашей жизни, – на лице собеседника появилась едва уловимая боковым взглядом улыбка.

– Я знаю главное, – почти прорычал носитель. – Я знаю, что я был рожден туанцем в касте рабочих и останусь им до конца.

– Это похвально, – проговорил собеседник, – но мы должны поторапливаться.