Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса

Макс, стоявший спиной к кровати, обернулся на резкий звук, донесшийся сзади. Алекс смотрел на него безумными глазами. На Максе было надето некоторое подобие фартука. В одной руке он держал окровавленный скальпель, в другой – небольшую разделанную тушку, которая, судя по всему, некогда была крысой.

– О! Ты снова пришел в себя? Ну как? Лучше? – Макс добродушно улыбнулся.

– Что здесь опять происходит? Что ты сделал с этой крысой? – испуганным голосом проговорил Алекс.

– Все в порядке! Тебе стало лучше?

– Что ты делаешь с этими несчастными животными?

– Ты ничего не помнишь? Я же уже рассказывал тебе, когда ты приходил в себя в прошлый раз.

– В прошлый раз? – Алекс абсолютно ничего не понимал. Реальность путалась в его голове с болезненными снами.

– Да, похоже, что тебе действительно было нехорошо…

– Последним, что я помню, было какое-то представление на сцене… бред, это все было игрой воображения. Из реальности – это твое предложение остановить войну в прошлом. А моя семья? Все это тоже было плодом моей фантазии?

– Не все, – Макс вновь отвернулся к столу, на котором препарировал крысу, – но, судя по всему, лечение дало определенный результат.

– Какое лечение? Что ты со мной сделал? – Алекс наконец вновь смог управлять своим телом и, подняв руки, провел ладонями по голове, от чего на них остались волосы.

– Ты про волосы? – вновь обернулся к нему Макс. – Не волнуйся, это со временем пройдет, волосы отрастут.

– Так что ты делаешь с крысами? – спросил Алекс, откинув еще не до конца пришедшую в себя голову на подушку.

– Добываю чуть ли не самый эффективный препарат в нашем случае.

– Крысиные потроха? – усмехнулся Алекс.

– Не совсем. – Макс на мгновение о чем-то задумался. – Я извлекаю из крысы вилочковую железу, из которой потом получаю тималин. Это сложный процесс, пришлось практически из ничего создать технологию для гомогенизирования, экстрагирования и удаления труднорастворимых фракций. Но вроде я получил этот препарат практически заводского, как мне кажется, качества. А крысы, которые несколько поколений провели в саркофаге, научились выделять специальный гормон, защищающий от последствий облучения в больших объемах, чем их сородичи.

– Зачем он тебе? – Алекс по-прежнему слабо понимал происходящее.

– Чтобы вытащить тебя из состояния тотального подав лен и я иммунитета. Ты получил очень большую дозу облучения, я попытался ее хоть приблизительно прикинуть, пройдя по твоему маршруту, и по моим подсчетам получилось больше ста рентген. Не успел я сюда перенести счетчик излучения, вот и приходится по экспозиционной дозе все высчитывать. К тому же тот вирус, о котором я говорил, убил бы тебя при парализованной радиацией иммунной системе. Поэтому пришлось тебе вводить тималин в лошадиных дозах.

– То-то я чувствую, что мне заржать хочется и хвост прорастать начинает, – усмехнулся Алекс.

– Скоро еще и нюх обострится, как у крысы! – рассмеялся Макс. – В общем, как ни крути, препарат помог тебе, не дав развиться, по крайней мере, на данной стадии никаким новообразованиям.

– Откуда ты это знаешь? – Алекс обвел комнату глазами в поисках каких-либо еще медицинских приборов.

– Предполагаю. Если бы это произошло, ты бы здесь сейчас не сидел.

– Кто его знает, – Алекс пожал плечами. – Зачем ты мне помогаешь?

– Зачем? – Макс отвел глаза в сторону, будто собираясь с мыслями. – Вообще довольно глупо было бы не попытаться спасти человека при большой вероятности того, что он один из двух, оставшихся на планете. Хотя на осознание этого мне пришлось потратить некоторое время, признаюсь честно. А во-вторых, ты мне нужен.

– Для чего? – удивился Алекс.

– Ну не только мне… Ты можешь попытаться остановить ядерную войну в прошлом.

– Как? – Алексу вновь казалось, что он погружается в бред.

– Я уже говорил, ты должен попытаться в прошлом перехватить управление физиологией носителя, вытеснив его естественную психофизическую сущность.

– Как я это сделаю? И что будет тогда с этим человеком?

– Не знаю, – Макс пристально смотрел на Алекса. – Возможно, сойдет с ума. Знаешь, может быть, раздвоение личности – это и есть результат чего-то подобного. Но это не так важно… В борьбе за судьбу человечества это будет печальная, но вполне оправданная жертва.

– А если я сойду с ума? К тому же, что мне делать, если мне удастся взять физиологию под контроль? Я пойду проповедовать идеи о мире во всем мире? – Алекс напряженно сжал губы. – Да меня заплюют и уж точно отправят в сумасшедший дом. Сколько их было, этих умалишенных, которые предрекали гигантские цунами, падения метеоритов, колоссальные землетрясения, потопы, извержения вулканов и ту же ядерную войну… Где они все? К тому же, что будет, если сделав все это, я останусь там навсегда? Что станет здесь с моим телом?