Кристофер Банч - Флот обреченных

Ло Преку было плевать на разрушения, произведенные имперским и таанским оружием. Война есть война. И в конце концов он вознагражден за долготерпение. Внизу, на площади, стоит человек, убивший его брата. Когда Стэн очутился в перекрестье прицела, сердце Ло Прека пело, и он прицеливался неспешно — зная, что больше одного выстрела сделать не удастся.

Стэн и гвардейский генерал кинулись ничком на землю, а Килгур одним выстрелом разнес окно собора.

— Что это было, черт возьми? — спросил Стэн, поднимаясь и отряхиваясь.

Килгур опустил свою винтовку, а из окна свесилось мертвое тело.

— Поганый снайпер, — сказал Килгур.

Стэн мотнул головой и крякнул. Баста. Для него война закончена.

Труп Ло Прека был подобран группой таанских жителей, которых отрядили собирать мертвые тела.

Под надзором имперского инспектора санитарной службы труп Ло Прека погрузили на грузовой гравитолет и вывезли на загородное кладбище, где и кремировали — вместе с тысячами безымянных жертв последних военных действий.

И на том война закончилась.

Документ о капитуляции представлял собой небольшой кусок белого пергамента. Он был очень коротким, потому что никаких условий в нем не оговаривалось. Капитуляция была полной и безоговорочной.

С того момента, как этот документ подпишут обе стороны, бывший Таанский союз оказывался на милости победителя — вечного императора.

Документ лежал на небольшом, покрытом скатертью столике. За ним сидел лично Ян Махони — представитель вечного императора и отныне генерал-губернатор того, что до сих пор называлось Таанским союзом. Этот столик и стул были единственной мебелью в совершенно пустом банкетном зале «Нормандии».

Именно здесь произошел тот роковой инцидент, который привел к началу войны. Тогда этот банкетный зал загромождали столы, уставленные деликатесами для приема цвета таанской дипломатии. И тогда предполагалось подписать документ совсем другого рода — декларацию о мире. Сам вечный император председательствовал на обеде в честь таанских высокопоставленных гостей. Увы, последовал вызванный предательством кровавый инцидент.

Теперь император не показывался. Его нарочитое отсутствие должно было подчеркнуть унижение таанцев. Вместо императора за столом сидел Махони. За его спиной стояли навытяжку два адъютанта. Вдоль стен выстроились ряды высших имперских офицеров.

В дальнем конце зала, за наспех сооруженными ширмами, скрывались несколько телевизионных бригад, которые должны были снимать исторический момент.

И вот раздвинулись створки парадного входа, и в зал вошел полковник Пэстор. Из всех членов таанского Верховного совета в живых остался он один. Через минуту он превратится в простого гражданина. Согласно указу вечного императора, как только будет подписан документ о капитуляции, все ранги и титулы бывшего таанского государства будут отменены.

В медленном скорбно-торжественном проходе к столику в центре зала Пэстора сопровождали двое таанцев, один — в мундире офицера таанской таможенной службы, второй — в мундире генерального почтмейстера. Чиновников более высокого ранга не нашлось. Сам Пэстор, согласно требованию вечного императора, был одет в штатское.

Наконец Пэстор остановился перед столиком. Махони поднял голову — и это было единственным движение в зале после того, как Пэстор замер на месте. Махони и Пэстор встретились глазами, глядя друг на друга исподлобья.

Пэстор знал, что имперские солдаты поставили на всех площадях большие экраны, которые сейчас показывают крупным планом каждое его движение. И миллионы таанцев наблюдают за ним. Его долг — как-то сберечь и свою, и их честь. До каких пределов унижения ему позволено дойти?

Второго стула не было. И никто не предлагал.

Махони, не вставая, придвинул бумагу к Пэстору.

— Подписывайте! — коротко велел он.

Пэстор дрожащей рукой дотянулся до ручки и поставил на документе свое имя. Махони передвинул документ в свою сторону и тоже подписался. Затем лист бумаги был отдан адъютанту. Лишь после этого Махони снова поднял глаза на Пэстора. Глаза, полные ненависти. Однако именно эта ненависть внесла успокоение в душу Пэстора. Как раз ее он понимал.

— Это все, — сказал Махони.

И в гробовом молчании гражданин Пэстор повернулся и вышел вон.

Адмирал Стэн шагал взад и вперед по коридору. Из динамиков в обоих концах коридора несся голос комментатора, который рассказывал взахлеб о происходящем в банкетном зале. Шагая по коридору, Стэн поглядывал на дверь, которая вела в апартаменты вечного императора. В любой момент Стэна могли вызвать к верховному главнокомандующему. Стэн был одним из немногих, кто с точностью знал, что император находится на борту «Нормандии».