Александр Прокопович - Крымский Ковчег

Мария закрыла глаза и вскинула руки, будто собиралась обнять всю шестерку – дождалась встречи! Это выглядело нелепо, даже смешно, только почему-то падшие реагировали всерьез. Что-то такое Мария с ними делала. Ее ладони двигались плавно, будто она молила о чем-то.

Падшие пытались отступить. Двигались тяжело, будто эти маленькие ладони давили на них со всех сторон. Мария сделала еще шаг вперед и опустила руки. Стояла вытянувшись, как гимнастка после прыжка. Будто все уже сделано. Открыла глаза: такой Марию, наверное, не видел никто из смертных – удивленной.

– Что-то не так? Ты что-то говорила о силе? – Шутник расправил плечи. – Теперь наша очередь, выдержишь?

Все шестеро падших, внешне такие разные, все же были одной крови, если не родные, то уж двоюродные точно. Один и тот же взгляд – упорство с запасом и в то же время абсолютное спокойствие. А ведь ему доводилось видеть испуганного падшего, до смерти испуганного.

Антон снял, наконец, колчан, висевший у него за спиной. Отбросил как ненужное и неважное. Пошел навстречу, зная, что рядом Влад, краем глаза уловил движение Кривого. Здесь и сейчас – либо все закончится, либо дальше будет лучше, за это и стоит идти вперед. Стрельцов решил взяться за Привратника – никогда не любил оставлять незаконченные дела. Шутник манил, но на бывшего Воронина нацелилась Мария.

Все тот же клинок, все тот же плащ-броня, все то же мастерство. Как он смог победить его, и победил ли он его на самом деле? Антону уже не раз приходило в голову, что его путь из Москвы был кем-то тщательно спланирован. Он мог не выжить, но, если уж выжил, его путь должен был быть именно таким. В нужное время в нужном месте он должен был сделать что-то важное и предопределенное не им.

Влад оказался лицом к лицу с Мустафой. Никаких шансов. Один раз ему удалось что-то сделать только потому, что удары в спину всегда отличаются особой эффективностью. Странно, что он сразу не понял, кто такой Мустафа, все было очевидно, просто всем так хотелось верить, что падшим нет хода за Периметр. Всем так хотелось верить, что Охотник умер. Как можно было додуматься до того, что он всего лишь открыл ресторан?

И все-таки почему нет?

Купец даже не ударил – дернул плечом, Кривому хватило – улетел, будто не стоял в паре метров от падшего, а выскочил на встречную под удар безнадежно тормозящего «КамАЗа».

Остальные падшие остались рядом с Шутником. Присоединился к ним и Купец. Так дрожит над раскаленным асфальтом воздух – контуры их тел плясали, размазывались, тени становились все гуще, уже не четверо падших – восьминогий монстр стоял напротив Марии. Ее ладони снова зажили своей странной жизнью, падшие не отступали, от них к Марии тянулись облака тумана, который становился все темнее, все осязаемей…

Стрельцов фехтовал как никогда в жизни – лучший противник, лучший клинок, и, наконец, он чувствовал силу, попробовал ускориться – легко оттеснил противника, снова отступил, Привратник отвечал с легкостью, но именно отвечал, Антон осторожничал, потому что бой давался слишком легко.

Ему казалось, воспитанники, оставшиеся вне схватки, смотрели на него с ужасом – человек не мог работать с такой скоростью. Человек не мог противостоять той стальной мельнице, в которую превратился клинок в руках у Привратника. И уж точно не мог наступать. Вероятно, Антон Стрельцов все же не был человеком.

Влад не торопился. Трудно торопиться умирать. Мустафа тоже не торопился. Почему не развлечься со старым знакомым. Ему нравилось то, что он чувствовал, Лозинский его боялся до дрожи в коленках, боялся, но не бежал, и это Мустафе нравилось тоже. Редкий сорт страха.

Влад не знал – это близость смерти или адреналин, только как-то все стало четче и понятнее. И никогда он особо не отличался такой скоростной сообразительностью, видно, это был его день.

Колчан. И то, что в нем. Шесть коконов с шестью именами. Все сходилось, осталось только сделать все правильно. Шесть целей, шесть выстрелов – и все будет кончено.

Мария была так устроена, что знала точно, что именно с ней не так. Да, падшие объединили свои силы, чего на ее памяти они не делали никогда. Но это было в их природе, и в нормальном состоянии это ее не остановило бы. Мария мало что могла бы сделать с ними в Москве, но здесь, в приюте, ни один, ни шестеро падших не должны были ее остановить. Но все пошло не так. Их силы таяли, но и она была слаба, и скоро ей останется только стоять и ждать. «Чернильница» все-таки сделала свое дело. Скорее всего падшие вообще не ожидали обнаружить Марию живой. Абигор, пусть не до конца, все-таки сделал свое дело. В каждом ее ударе была червоточина, через которую уходила мощь, и сама она была похожа на решето, и падшие это чуяли. Мария знает: все спланировал Шутник. Шутка удалась, но все же… Все же это было слишком просто, должно быть что-то еще.