Александр Романовский - Цвет ярости – алый

Повисло молчание. Многие повернули головы в ту сторону, куда указывал палец Тарана, как раз в тот момент, когда там грянул взрыв хохота. Парни, вооруженные разномастным холодным оружием, смеялись над тем, что сказал Хэнк Таран. Но смех этот был очень уж натянутым и напряженным. Так люди смеются не потому, что им весело, а скорее желая продемонстрировать свое отношение к говорящему.

Поэтому Таран ничего не сказал на это. Он знал цену собственным словам. И это поняли все остальные – раздавшиеся в толпе редкие смешки тут же потонули в наступившем молчании.

Курт вновь поглядел на незнакомцев.

Только сейчас он заметил несколько немаловажных деталей. У серой стены здания лежали двое, которым сейчас было явно не до веселья. Один баюкал правую руку, вывернутую в плече под неестественным углом. Другой лежал без движения – бок его был перевязан.

Как можно было предположить, предыдущие “пари” прошли для школы Клинка отнюдь не безболезненно.

И, во-вторых, этих гладиаторов никто НЕ ОХРАНЯЛ. У них было оружие, но в то же время не было оков или электрошоковых ошейников. Более того, эти парни вовсе не походили на людей, недовольных своим положением, в отличие от гладиаторов Хэнка Тарана, глаза которых так и бегали в поисках выхода.

Курт Страйкер с удивлением понял, что эти люди сознательно выбрали такую жизнь. Но это было настолько невероятно, кощунственно и дико, что Волку стоило усилий переварить эту мысль. Убийство себе подобных на потеху толпе было для них просто РАБОТОЙ… А после Ямы они шли домой, где их ждали ужин, жены и дети… Только вот до вечера суждено было дожить не всем. Да уж, Таран чудовище, но есть и другие такие же.

От группы мужчин отделилась статная фигура. Ее обладатель был не намного старше остальных; сложением он отличался от Тарана так же, как стройный тополь от кряжистого дуба – широкоплечий, с длинными, подвижными руками, мощной грудью и мускулистыми ногами. На поясе у него висели два коротких меча – “гладиусы”. Лицо его, суровое и мрачное, не лишено было некоторой привлекательности. С такого расстояния Волк с трудом мог разглядеть детали, в частности, длинные усы и косой шрам на щеке. Глаза смотрели в точности как рентген-аппарат. Вне сомнения, их обладатель многое повидал на своем веку.

Разумеется, это был Джо Стивенсон по прозвищу Клинок.

– Я выслушал тебя, Таран, – сказал он глубоким сильным басом. – Но только, сдается мне, ты решил не очень удачно пошутить. Ты знаешь моих бойцов и видел их в деле. Кто бы ни был твой боец, ему не совладать и с двумя, не говоря уже о четверых…

В толпе раздались одобрительные выкрики.

– Я не шучу, – ответил Таран с вершины Ямы. – И готов делом подкрепить свои слова. Я видел твоих бойцов, а потому повторяю – четверо против одного. Двое – это неинтересно. У меня не так много речного песка, чтобы засыпать им всю Яму, потому как крови там будет достаточно. – Хэнк ухмыльнулся, явно довольный своим ответом.

Стивенсон на глазах менялся в лице – позеленел, а шрам на щеке задергался, точно поплавок.

“Клюет”, – подумал Курт.

– Ты оскорбил честь моей школы, – сказал Клинок. – Если все это просто шугка, тебе придется за нее ответить. Я требую сатисфакции. Здесь и сейчас, на твоих условиях.

Таран расплылся в улыбке, то еще зрелище.

– К этому, собственно, я и веду. Мои условия – четверо твоих против одного моего. В Яме, обычным оружием. Никаких задержек, полный контакт. Только насмерть, никакой первой крови… – Хэнк пренебрежительно кивнул в сторону двоих раненых в стане противника. – Тот, кто сможет покинуть Яму, выиграет бой. Это будет мой боец. Сколько еще мне нужно оскорблять твою школу, чтобы ты перестал зря молоть языком?

Было видно – Клинок в бешенстве и еле сдерживается.

– Что ж, будь по-твоему, – прохрипел он. – Мои парни изрубят это чучело в капусту на твоей же арене… Тебе и впрямь понадобится немало песка. Я принимаю вызов – ты ответишь за оскорбление. Силы явно неравны, однако я сделал все, что мог. Сегодня ты просто-напросто убил этого парня. – Клинок сжал тонкие губы.

Таран удовлетворенно кивнул. У него, несомненно, имелось собственное мнение касательно расстановки сил.

Остальные же пребывали в смятении.

– Эй, как нам делать ставки? – выкрикнул кто-то. Клинок презрительно отвернулся. Хэнк довольно ухмылялся.

– Как заблагорассудится. Дело ваше.

– Так нечестно! – крикнул кто-то еще. – Мы должны хотя бы взглянуть на твоего бойца!