Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

Захвачен груз: 300 автоматов, 250 винтовок, 10 пулеметов МГ, 20 ящиков с ручными гранатами, 300 противопехотных мин, 300 цинков с патронами к автоматам и винтовкам, 100 коробок лент к пулеметам, 150 комплектов формы рядовых вермахта, 200 комплектов нижнего белья рядовых вермахта, 200 шерстяных одеял…»

Колян мельком проглядел перечень барахла — белье и одеяла его никак не заинтересовали. Вдруг, ниже, не веря своим глазам, он прочитал:

«… 400 килограммов ювелирных изделий из золота и платины с драгоценными камнями. Золотые зубы и слитки золота в металлических ящиках.»

У Коляна перехватило дух:

«Ни хера себе! Вот тебе и Леший… Вот это чувак! Накопал инфу, так накопал! И где же все это счастье лежит?!» Он снова обратился к письму.

Заканчивался рапорт так:

«…Все вышеозначенное имущество было перевезено на запасную базу Љ3 и сложено в схрон. Месторасположение склада и его содержание известно кроме меня замполиту Седлецкому, бухгалтеру Кокорину, командиру отряда Каргопольскому.

Подводы с имуществом были доставлены возчиками к краю леса, затем мы вчетвером перевозили имущество и перегружали в склад. С целью обеспечения секретности к складу не был допущен никто, кроме нас четверых.

Затем был составлен акт об инвентаризации и хранении означенного трофейного имущества, в количестве …

… года капитан НКВД Селин.»

Колян взял в руки акт передачи барахла, зачем‑то посмотрев его на свет. Потом раскрыл карту генштаба с пометками Лешего и увидел небольшой крестик с карандашной надписью рукой Лешего — «где‑то тут!»

Присвистнул — ведь это глухой лес в километрах ста от Города. Место окружено болотом — с одной стороны, с другой — река, буреломы. Не больно‑то туда долезешь.

«Мне нужна тачка вроде УАЗа, — подумал Колян — Иначе хрен доберешься. Это, конечно, не проблема. Бабло есть, завтра просмотрю объявления и возьму себе что‑нибудь приличное. Пешком не климатит шастать… Да и не унесешь столько хабара на своем горбу. Из Города бы еще выбраться, пока башку не снесли. Что же делать — сейчас свалить, или до завтра подождать? Как бы не обложили меня… А и куда в ночь идти? Если только… Ну да, к Катюхе — старая любовь не ржавеет».

Ухмыльнулся, вспоминая.

Катька работала девочкой по вызову. Типичная деревенская девка, жадноватая и не великого ума, но если ее подмазать — пару ласковых слов, сотку баксов и жратву подкинуть — вполне можно было бы у нее зависнуть на пару дней и как следует подготовиться к поездке.

Он познакомился с Катюхой после удачной сдачи хабара. Возвращаясь домой, он увидел на стене визитку фирмы досуга и подумал — почему бы и нет? Он что, не мужик что ли?

Так Катька оказалась в его комнатушке. И, как обычно поступают такие девицы с хорошими клиентами, сунула Коле телефончик своей съемной квартиры. С тех пор он время от времени позванивал Катюхе, то навещая ее там, где она жила, то вызывая к себе, когда влом было куда‑то ехать.

Коля собрал свои нехитрые пожитки, положил в рюкзак оставшийся мелкий хабар, сунул в нагрудный карман пакет с картой и документами. Потом передумал и снова достал бумаги. Вынул зажигалку, подошел к расписному, под хохлому, подносу на столе, сложил на него отчеты, карту, помял и поджег. Старые бумаги вспыхнули ярким, коптящим пламенем, потом сжались в черные, с красными краешками угольки и потухли.

Колян задумчиво перемешал карандашом пепел, повернулся и пошел к выходной двери.

Карта прекрасно отпечаталась у него в памяти, а таскать с собой такую опасную бумагу он не собирался. Лешего это ни к чему хорошему не привело…

Коля распахнул дверь, обитую дерматином, разодранным по низу злыми кошками, захлопнул английский замок и стал спускаться по лестнице, тускло освещенной уличным фонарем через грязное, засаленное окно.

Спускаясь, он внезапно ощутил запах табачного дыма, тянувшийся снизу. Осторожно посмотрел с лестничной площадки на подъездную дверь, ожидая самого худшего, но там стояли всего лишь два алкаша, обнявшиеся в приливе пьяной братской нежности.

Он незамеченным прошел у алкашей за спиной и шагнул в ночную тьму, навстречу неизвестности…

Ночная улица встретила Коляна промозглым холодом и мелкой моросью. Он дошел до остановки и спохватился, что в столь позднее время автобусы и троллейбусы не навещали эту тьмутаракань. Поднял руку, тормознул какую‑то ржавую копейку с работягой за рулем, видимо подрабатывающим вечерами после работы. Зарплату на заводах не давали месяцами, поэтому все, у кого была машина — от рабочих до инженеров — выезжали вечером на промысел. «Набомбив» деньги, можно было протянуть еще некоторое время.