Владимир Синельников - Веер Миров

– Подождите, всех вас уроем! Тебя в первую очередь – за то, что брательника моего в лесу убил. Мне Урк все рассказал. А ты, Серый, за сестрой лучше следи: поймаем ее одну – наследника ей заделаем от компании!

Теперь уже Сергей вскочил с поленницы, но я придержал его за рукав:

– Не связывайся с подонком, лучше сходим на площадь. Узнаем, что сегодня ваш «мудрый руководитель» придумал. А за этим дерьмом не стоит гоняться. Его час еще настанет. Ты сходи в кузницу, – добавил я, – предупреди отца и Фила, а я пойду Дару и Алекса найду. Где они могут быть?

– На чердаке, – нехотя ответил Сергей, все еще поглядывая в ту сторону, где скрылся прислужник старосты.

* * *

На чердаке царил уютный полумрак, пропитанный медвяным ароматом сохнувших трав. Дара унаследовала от деда-знахаря умение лечить, и весь чердак был увешан пучками растений.

– Эй, ребята! – позвал я. – Где вы?

– Иди сюда, – откликнулся из угла Алекс. – Тут наш новый знакомый интересные вещи рассказывает.

Я пробрался на голос. Дара с Алексом сидели напротив маленького мохнатого человекообразного существа.

– Знакомьтесь, – представил меня Алекс. – Это – Артем, а это – домовой Василий.

Я пожал маленькую ручку домового. Тот, с любопытством покосившись на меня, продолжил рассказ:

– После этого староста послал Чапа и Кира к горе и велел обязательно встретиться с главным вампиром и передать ему, что если вампиры и дальше хотят нормально питаться, то пусть прилетают разобраться с гостями, то есть с вами. – Домовой посмотрел на меня и Алекса. – После чего он послал остальных по домам предупредить людей, что он, староста, созывает всех на сходку. А я сразу же побежал вас предупредить, – добавил Василий и замолчал.

– Вот какая сволочь! – с чувством произнесла Дара. – Я давно догадывалась, что он с кровососами сговорился, уж больно он сопротивлялся, когда Алексей хотел ночные дежурства установить и попробовать отвадить вампиров от деревни. Наверное, еще и деньги берет за чужое горе. Сейчас пойду расскажу все отцу и Сергею.

– Подожди, – притормозил ее я. – Давайте вначале сходку посетим, потом советоваться будем.

* * *

Когда я и Алекс приблизились к площади, там уже волновалась толпа народа. Нам с неохотой уступали дорогу, сразу же смыкаясь за спиной. Подойдя к дому старосты, крыльцо которого выходило на площадь, мы остановились в ожидании развития событий. Остальных мы уговорили остаться при доме, так как от старосты и его прислужников можно было ждать чего угодно. На крыльце торчали несколько откормленных холуев, но главный зачинщик не торопился, накаляя и без того тревожную атмосферу ожидания. Из него в нашем мире получился бы неплохой актер или, скорее всего, политик.

Наконец староста вышел на крыльцо. Площадь взорвалась гомоном, но он молчал, со скорбным видом глядя на людей. Постепенно все затихли, и тогда, выдержав паузу, староста начал:

– Я бы хотел обратиться к вам, мои дорогие земляки, вот с каким делом… Разве вам не по нраву, что я всячески защищаю вас от окружающей нечисти? Или плохо то, что через нашу деревню начали ходить торговые караваны?

Он оглядел собравшихся, упорно избегая встречаться с нами глазами.

– Моя надежная опора, – тут староста повел рукой на ублюдков, что стояли позади него, – денно и нощно следит за порядком в деревне, не позволяя никому возвыситься над односельчанами. Разве вы знаете язык караванщиков, чтобы торговать с ними? Я взял на себя эту тяжелую обязанность, поэтому и заставляю вас свозить все сделанное и собранное вашими руками на мой двор. Или вы хотите уподобиться пришлому кузнецу и жить в безверии, не соблюдая заветов Создателя?..

В таком вот стиле он вещал еще с полчаса, обещая громы небесные и жуткие напасти на головы тех ослушников, которые начали косо посматривать на его «самоотверженную» деятельность на благо деревни. Конец речи был полностью посвящен незваным гостям, то есть нам, с которыми он связал все происшедшие за последний год несчастья. А затем предрек лавинообразное нарастание их в будущем.

Когда я слушал его словоблудие, невольно вспоминались идеологи нашего мира, которые так же самозабвенно вещали с высоких трибун о светлом коммунистическом завтра, для приближения которого они не щадят живота своего. При этом они забывали упомянуть, что платой за их правление была потеря двадцати пяти губерний царской России, не говоря уже о том болоте, куда погрузилась разрушенная страна после переворота. Хотя в глубине души оставалась жалость, что такую прекрасную по своей сути идею удалось столь основательно вывалять в дерьме.