Майк Резник - Вдоводел воскрешенный

— Мы уже обговорили цену, — возразил Диннисен. — Поднимать ее в последний момент неэтично.

— Этика меня не волнует. Это ваши проблемы. Мне надо получить деньги на лечение эплазии до того, как она уложит меня в постель. Кроме того, я хочу сделать пластическую операцию, а то мы слишком похожи.

— Пластическую операцию придется делать ему, — заметил Эган. — Посмотрите, в таком виде мы не можем выпустить его из клиники.

Пауза затягивалась. Наконец Диннисен кивнул.

— Я сделаю все, что смогу, мистер Найтхаук.

— Уверен, что сделаете. Иначе я не сделаю того, что могу.

— Это угроза? — пожелал знать Диннисен.

— Отнюдь. Всего лишь констатация факта.

И вновь в комнате повисла тяжелая тишина.

— Надеюсь, вас не оскорбит моя наблюдательность, — первым опять заговорил Диннисен, — но с вашим предшественником мы быстрее находили общий язык.

— Разумеется, быстрее, — согласился Найтхаук. — Тогда вы имели дело с младенцем в теле мужчины. А я — Вдоводел.

— Я знаю. Поэтому вам и предложили этот контракт. Наш клиент заплатил миллионы кредиток, чтобы создать вас.

— Тогда он может раскошелиться еще на полмиллиона, чтобы не дать мне подохнуть после того, как я выполню его задание.

— А если нет?

Найтхаук улыбнулся. И от этой улыбки по спине Диннисена пробежал холодок.

— Если бы он нашел человека, который мог заставить меня сделать что-либо против воли, я бы вообще ему не потребовался.

— Логично. — Диннисен нервно улыбнулся в ответ.

— Я рад, что мы все понимаем друг друга. Как только деньги поступят на мой банковский счет, вы скажете мне, сколько сотен людей я должен убить, чтобы отработать их.

— Возможно, ни одного, — ответил Диннисен.

— Это одна сторона медали. А что на другой?

— По-моему, вы сегодня и так узнали много интересного. Учитывая, что это первый день вашей жизни. — Диннисен направился к двери. — О дальнейшем поговорим завтра.

— Пойдем и мы? — спросил Эган, когда адвокат скрылся в коридоре.

— Через минуту. — Найтхаук разглядывал настоящего Вдоводела. — Господи! Я… он… ужасно выглядит.

— Эплазия — ужасная болезнь. Найтхаук никак не мог оторваться от обезображенного скелета.

— Ты долго ждал, — прошептал он. — Я знаю, каково тебе было. Я тебя не подведу.

Он помолчал, а потом повернулся к Эгану.

— Пошли. Пора взглянуть на мир.

Джефферсон Найтхаук стоял в двухстах ярдах от горящих мишеней с лазерным пистолетом в руке. — Шесть выстрелов, пять попаданий, затраченное время — четыре и три десятых секунды, — объявил Ито Киношита, невысокий жилистый мужчина. — Очень хорошо.

Найтхаук покачал головой.

— Отвратительно. Поставь их еще раз.

— А может, передохнем? Мы стреляем уже больше часа.

— Передохнем, когда получим нужный результат. — Найтхаук оглядел пологие зеленые холмы. — Вроде бы мы никому не мешаем. Готов поспорить, что ближайший сосед живет не ближе чем в пяти милях отсюда.

— С сонаром и обычным пистолетом у вас стопроцентное попадание. С лазером вы начали с пятидесяти процентов, а теперь имеете пять попаданий из шести, вдвое улучшив время. По-моему, для одного утра прогресс значительный.

— Лазерный пистолет мне придется использовать чаще всего. — Найтхаук, хмурясь, разглядывал мишени. — Не шумит, почти ничего не весит. И я не просто сжег пять мишеней. Я уложил пятерых из шести вооруженных людей. А шестой только что убил меня.

— Вы добиваетесь совершенства.

— Иначе в моем деле нельзя. Не доживешь и до двадцати пяти.

— Вы часто практиковались, когда… — Киношита замялся, подбирая нужное слово.

— Был жив? — сухо спросил Найтхаук.

— Скажем так: когда вы активно занимались бизнесом.

— Нерегулярно. Но я привык к своему телу и оружию. Принцип действия оружия не изменился, — он указал на лежащие на столе сонары и пистолеты, — но они стали легче. Приходится вносить коррективы. Опять же, у меня идеальное тело, приходится приспосабливаться.

— А это проблема?

— Естественно!

— Почему?

— В двадцать восемь лет я сломал руку, — пояснил Найтхаук. — Раньше я этого не замечал, но теперь оказалось, что пистолет я держу иначе. Опять же, в молодости в меня всаживали пули, жгли лазером. Так что сейчас мое тело ведет себя по-другому. Разница невелика, но она есть. А ты знаешь, как легко промахнуться.

Киношита отдал короткий приказ управляющему компьютеру, и в двухстах ярдах появились шесть новых мишеней.