Олег Верещагин - Там, где мы служили...

Выскочили ещё двое, державшие в руках сапёрные топоры. «Сейчас, — прорвалась мысль, — они меня кончат. Вот это и правда — всё.» Занося топор, вбок — мешал потолок — один пробивался к Джеку, отталкивая троих первых и оскалив в напряжении зубы.

— Пусти! — Джека оттолкнули. Иоганн перехватил топор уже в размахе, рванул и ударил «хозяином», не желавшим выпускать оружие, об стену. Тот даже не пискнул. Швейцарец крутнул топор, обрушив его на второго — тот подставил своё оружие и заорал, захлебнулся; удержать удар не хватило сил, руки вывернуло, полотно топора Иоганна вошло в голову до топорища… Не вырывая оружия — было некогда — Иоганн повернулся, перехватил махди, замахнувшегося на него штыком, за ствол автомата и за рваньё на груди, вскинул его перед собой, как соломенное чучело, и швырнул в двоих последних. Джек даже двинуться не успел — он лишь снова поразился тому, как быстро при его росте и весе движется швейцарец. но, не шевелясь, англичанин увидел, как вторая дверь, в соседнюю комнату, откуда неслись выстрелы…

— Закрывается! — взвизгнул Джек, тыча автоматом.

Иоганн был бы очень плохим солдатом, если бы не понял сразу, что к чему. Прыгнув к двери таким прыжком, что позавидовал бы какой-нибудь кенгуру, Иоганн заклинил её — упёрся спиной в срез двери, а ногой — в косяк.

Дверь остановилась. Очевидно, у закрывавших её солдат из расчёта были под рукой только пистолеты, потому что Джек услышал заполошные частые выстрелы; Иоганн задёргался всем телом, в голос ругаясь на родном языке, но с места не сдвинулся. Достаточно было кому-нибудь выстрелить в лицо, и…

Ворвавшийся в блиндаж Эрих просунул под ногой Иоганна ствол РПД:

— Химмельдоннерветтер, шшшшайзекюббель… [8] Чёрт вас побери, лоханки с дерьмом… (немецк.) — конец ругательства обрубила очередь. Иоганн свалился в сторону, РЖ на нём дымился, шлем — тоже. Он, оказывается, нагнул голову и сейчас мотал ею, как оглушённый на бойне бык.

— Ребра переломало… это точно… — мучительно прохрипел он. — Хелен, флажок скорее, а то нас тут сейчас свои же…

Оторвав от установленной на столе рации антенну, Елена быстро нацепила на неё алый флажок Рот и, выставив в бойницу, помахала им, а потом закрепила. Густав и Жозеф перетаскивали к противоположной бойнице скорострелку, Ник — «гочкис». Джек потащил второй. Дик помог войти в блиндаж Андрею и усадил русского на ящики. Трупы и лужи крови мешали ходить. Иоганн по рации кричал что-то весёлое; Джек, выставив ствол пулемёта в бойницу, увидел висящую в переплетении проволоки Анну — девушка висела так спокойно, что казалась просто-напросто частью окружающего жуткого пейзажа… А ещё он увидел, что вокруг — светло. Наступил день, но необычайно чистое небо скрывали облака жирного дыма, и временами совсем темнело. Однако, картина поля боя предстала во всей своей отвратительной масштабности. Казалось, что сражавшиеся здесь существа обезумели и просто никак не могут остановиться в беспощадном, страшном, диком самоистреблении. Из тыла бандитов подходили подкрепления — но было уже поздно, потому что с другой стороны двигался вал техники — армия прошла минные поля.

Десант выполнил свою миссию…

…Без особого интереса все смотрели на идущие мимо колонны с танками во главе. Потом Эрих поднялся:

— Пошли наружу, — угрюмо сказал он, — тошно мне здесь.

— Помоги встать, — попросил Андрей, опираясь на плечо Дика. А Джек сказал:

— Схожу за Анной, — и добавил: — Ей плохо там. Одной.

«Встречное сражение окончилось нашей решительной победой. В 12.05. противник начал отступление по всему фронту, сейчас отступление переросло в бегство. Глубина нашего продвижения на 18.00. - от 10 до 80 км.»

«Подразделения англо-саксонской армии вышли к берегу моря Чад, завершив рассечении бандитской армии противника надвое.»

«„Форт Большой Шлем“ блокирован конфедеративными ротами.»

«„Синими беретами“ брошены почти вся техника и тяжёлое оружие.»

«Потери десанта на 12.0 составили 211 человек убитыми и пропавшими без вести. Подсчёт продолжается…»

Убирали трупы.

Прекратилась стрельба, и — бок о бок — непримиримые враги разыскивали раненых и оттаскивали мёртвые тела. Это было необходимо, и на два часа беспощадное истребление прекратилось, словно его и не было.

Но что оно было — и что оно вот-вот должно возобновиться — помнили все. И сторонились друг друга, стараясь не замечать, даже если враг проходил рядом.