Виктория Гетто: Исход (СИ)

— Батя! Молоток!

Кричит сын от избытка чувств. На секунду отрываюсь от прицела, поднимаю большой палец вверх:

— Мастерство не пропьёшь!

…Свой второй взрослый разряд по биатлону я получил в четырнадцать лет…

— Пап, она не уходит.

До жути хочется обернуться, но…

— Кулак ей покажи.

— Её уже моя тащит. Да та отбивается.

Пауза, по время которой я вгоняю ещё три пули в самых несчастливых, и наступает пора менять магазин. Вовкин голос:

— Уволокла. А мне грозит кулаком.

Щёлк. Готово. Снова прилипаю к прицелу, а он — к биноклю. Секунда, другая. Снова спускаю курок. Самый глупый из водил. А может, самый послушный… Спустя ещё четырёх шофёров, или, как тут их называют, погонщиков, до командиров океанцев доходит, что пора спешиваться. Бросаю взгляд на часы. Тридцать минут. И время позволяет.

— Как бы с нашими связаться? Узнать, далеко ли?

Сын машет рукой.

— Па, зачем жечь нервы себе и парням. Прибудут. Не волнуйся. Как ближе подойдут, услышишь по этой…

Кивает на портативку, стоящую в нише. Пожимаю плечами, не отрываясь от прицела.

— Тоже верно. Они же на широкой волне будут передавать?

— Как оговорено.

Отвечает сын. Чёрт возьми, мне нравится его спокойствие. Точно, уже успел повоевать…

…Меняю второй магазин. Спустя десять минут третий. Солдаты противника, не взирая на мою стрельбу, вытаскивают мёртвых, копошатся возле вылетевших из первой машины. Не понимают, что ли? Оставшиеся грузовики вдруг расходятся широким кругом, но… Останавливаются, из них горохом выскакивают солдаты, строятся в коробки. Доносятся далёкие свистки унтер-офицеров.

— Ну-ну…

Зло бормочу я. Жаль, патронов у меня не очень. Шеренги одетых в голубое с жёлтым океанцев повинуясь незнакомому мне сигналу разом делают первый шаг, второй, и вот они уже быстро приближаются, высоко выбрасывая ноги.

— И бегут то по-уродски.

Высказывается Вовка. Убираю винтовку в окоп, прикрываю заранее приготовленной тряпкой. Рывком водружаем первый пулемёт на бруствер, вбиваем в плотный грунт колья, закрепляя треногу.

— Поехали?

— Давай, пап!

Гулкая очередь рвёт воцарившуюся вокруг после щелчков винтовки тишину. Эффект поразительный. На такой дистанции пули буквально сбривают первую шеренгу ближайшей к нам коробки строя. Крупнокалиберные рули двенадцать и семь производят страшное опустошение в рядах противника. А какого тем, кто шагает рядом? Вдохновлённые увиденным, наши бойцы в окопах восторженно орут, подбрасывают в воздух свои шапки. К сожалению, лента кончается слишком быстро. Перекидываем пулемёты местами. Пусть остывает. Теперь веду огонь короткими очередями, сбивая самых смелых. Или глупых. Противник вдруг рассыпается, и становится куда хуже. Нам. Сразу видно побывавших в деле вояк. Умело перебегают по нескольку человек сразу. И пока я выцеливаю одних, они уже залегают. Зато появляются вторые. Но тут над ухом бухает винтовка. Ага. Сын сообразил. Океанцы продвигаются всё ближе. хотя и несут потери. А скоро им вообще станет весело. Семь метров высоты вала позволят мне бить их сверху даже лежащих. Правда, и они смогут стрелять по мне…

— Патроны есть ещё?

— Нет. Это всё.

— Тогда я пуст.

И в это время самые быстрые вбегают на минное поле… Земля словно вскипает, когда выстреливаемые вышибным зарядом 'эски' подлетают на свою высоту, а потом рвётся основной заряд… Даже до сюда доносятся истошные вопли, в которых нет ничего человеческого. Наступающие не выдерживают и бегут, и мы в два ствола, потому что первый успел остыть, валим всех подряд, кто попадает на мушку.

— Они сгоняют грузовики в линию, пап!

Возбуждённо говорит мне сын.

— Вижу…

Похоже, что за их прикрытием будет перегруппировка. Эх, мне бы сейчас 'беспилотник', глянуть, что там происходит… Внезапно из-за машины, так и лежащей на боку, выходит солдат. Я было готовлюсь нажать на курок, но тут замечаю, что штыку его винтовки примотана белая тряпка.

— Переговоры хотят.

Говорит моя рация голосом Рарога.

— Это можно. Всё время потянем. Оно на нас работает.

— Так что, идти?

— Пошли кого поумнее. Сам не суйся. Могут обмануть. Или ловушку устроить. Пусть посланный слушает, а не все требования просит время подумать. Час. Это их не насторожит.

— А хватит?

— Хватит. Если больше — это может их насторожить, и тогда ломануться толпой. Могут массой задавить.

— Хорошо.

Рация опять умолкает. Толкаю сына в бок.

— Ты бди, а я попробую с нашими на 'Зубре' связаться.