Виктор Точинов - Аутодафе

Винтокрылая машина тут же рванула вверх и в сторону

Они шли всю ночь. Обессилев, остановились на привал — в самой чащобе, хотя на пути попадались удобные поляны, но путники прикрывались кронами деревьев от возможных поисков с воздуха. Скинули тяжелую кладь, лежали на лесном мху, на поросших брусничником кочках.

На ногах остался один человек — с изуродованным лицом и белоснежными седыми волосами.

Он неторопливо обходил лежащих и наконец нашел нужного — мальчишку лет четырнадцати. Тот лежал рядом с громадной, тяжело дышащей тушей, пальцы перебирали длинную шерсть — темную, на концах шерстинок словно поседевшую.

— Вставай, Яцек, — сказал человек. Мальчишка поднялся с видимой неохотой.

— Переодевайся, быстро. — Многословием человек не страдал.

Паренек недоуменно смотрел на извлеченные из холщовой сумы вещи — футболку яркой, пестрой расцветки, светло-голубые, почти белые джинсы и такую же куртку.

— Зачем? — столь же коротко спросил мальчишка, не делая попыток снять свою одежду — темных, почти черных тонов. — Не надену это…

— Наденешь. Надо. Мы пойдем дальше, а ты — в город. Лодка спрятана на берегу, объясню где. В городе найдешь одного приезжего. Трудно, но сумеешь, он был у нас вчера.

Мальчишка прикрыл глаза, будто вспоминая что-то. Ноздри чуть заметно раздувались. Уточнил:

— Тот, что ли, с носом ломаным?

— Тот.

— Найду… Зачем?

— Отдашь вот это.

Юному сморгонцу явно не хотелось шагать в одиночку обратно. Совершенно не хотелось… Он сделал последнюю попытку отвертеться, кивнул на зверя:

— А как же бабуся? Надо ведь…

— Прослежу, — отрезал человек. И протянул небольшой кожаный мешок. Там лежал круглый предмет, может, кочан капусты, может, еще что-то… Горловину мешка стягивал кожаный ремешок, завязанный хитрым узлом, — не зная секрета, не развяжешь. Но мальчишка догадывался, что внутри…

Через полчаса обремененные поклажей люди пошагали к востоку. Рядом, налегке, брели звери — десятка два, и даже взгляд опытного охотника не отличил бы их от самых заурядных медведей.

Мальчишка, уже экипированный по-новому, обреченно вздохнул. Закинул мешок за спину и пошагал обратно. Заплутать в малознакомых местах не боялся — назад вел след, заметный (если можно так выразиться про обоняние), как наторенная дорога.

В сенях Лесника поджидали — две огромные мохнатые твари, наверняка считавшие, что стоят совершенно бесшумно. Но он хорошо слышал их дыхание. И ощущал запах — легкий запах вещества, похожего на мускус… Вещества, из-за которого сморгонских зверолюдей большие чины Инквизиции считали не людьми и даже не животными, а лишь источником ценного сырья для фармацевтической промышленности.

Лесник предполагал: если разговор не сложится, звери мигом окажутся здесь, в горнице. Он мог бы пристрелить, их не сходя с места, через тонкую дощатую перегородку. Но к чему? Слишком часто за десять лет приходилось стрелять, а потом сомневаться…

Именно сомнения привели его в поселок временных этой ночью, а дом, где довелось побывать бедняге Хантеру, указал старый охотник Василий Севастьянович.

— Не трудитесь зря, — сказал Лесник громадной женщине. — На меня эти трюки не действуют.

Та издала нечленораздельный звук, явно с недоверчивой интонацией. Но попытки активной суггестии прекратила.

Для Браницкого полное отсутствие внушаемости у пришельца стало неприятной неожиданностью. Пожалуй, сейчас старик жалел о многом сказанном в ходе разговора.

— Значит, пятнадцать лет вы живете тут как заложники… — медленно проговорил Лесник. — Сидите на пороховой бочке, а спички в руках у чужого дяди. И никто предавать гласности ваши странности не собирался. Стоило вам заартачиться, чирк — и нету Сморгони. На этот раз окончательно. Я правильно понял суть вашего рассказа?

— Почти… Совсем уж насильно нас бы здесь никто удержать не смог, не впервой уходить, бросив всё. Процесс шел отчасти по согласию. Потому что у нас тоже есть… были люди, которым не хотелось прятаться всю жизнь по медвежьим углам. Которые стремились конвертировать старые знания — превратить в деньги, во власть…

— Их не стало, как я понимаю?

— Не стало… Не стало и «чужого дяди» — вашими молитвами. А его спички в руках у вас. И сейчас мне предстоит услышать новые правила игры. Излагайте…

Лесник долго молчал. Потом поднялся со стула, продолжил стоя: