Руслан Мельников - Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)

– Это еще что за хрень? – спросил он.

– УПК, – угрюмо ответил Стольник, – Универсальные плавучие контейнеры. В таких можно сплавлять все что угодно, от токсичных отходов до…

– Это гробы, – перебила его чернявая. – К Печке свозят трупы со всего города. Одних сжигают, других… – она усмехнулась – Других, типа, хоронят. Если есть, чем платить за такие похороны.

– Стольник? – Борис покосился на взводного. – Ты об этом мне рассказывал?

Бывший хэдхантер задумчиво кивнул:

– Да. Такие контейнеры часто используются в коммерческих погребальных церемониях.

– Их можно использовать иначе, – улыбнулась чернявая.

Борис вопросительно взглянул на нее.

– Когда меня приняли за мертвую и привезли из колизея в крематорий, я пробралась в Коллектор…

– Что, так просто взяла и пробралась? – удивился Борис.

– Это не было трудно. Мертвецов, дожидающихся своей очереди в крематорий, не охраняют. А люки, – она указала наверх, – закрываются только перед Волной. К тому же я здесь работала и мне известны все закоулки под Печкой.

– Ты спрыгнула в люк?

– Да.

– И не переломала ноги?

– Мне повезло: удачно приземлилась. А еще я знала, под каким люком искать контейнеры, которые подходят на роль лодок.

– И ты хочешь сказать… – Борис недоверчиво смотрел на пластиковые гробы-поплавки. – Хочешь сказать, что уплыла на этом?

Так вот он, секрет удачного побега! И то же самое предстоит проделать им!

– Не НА, а В этом, – уточнила чернявая.

Бориса передернуло.

Смутно вспомнилась старая-престарая сказка о царевне, посаженной в бочку и брошенной в океан. Вроде бы, царевне удалось выжить. Но то была сказка.

И то был не гроб.

– Контейнеры запаяны, – заметил Стольник.

– Пластик – не цинк, – отмахнулась она. – К тому же с гробами сильно не мудрят. Лишь слегка проходятся паяльной лампой по краям. В прошлый раз я вскрыла крышку руками и зубами….

Бр-р-р! Борис представил, как эта девчонка грызет пластиковый гроб. Вурдолаковщина, блин, какая-то! Хотя если прижмет, наверное, и не на такое пойдешь.

Стольник направил луч своего фонарика в лицо чернявой.

– Итак, ты предлагаешь нам…

Она не дала ему договорить.

– Надо открыть контейнеры и поменяться местами с покойниками.

– И самим стать покойниками? – скептически хмыкнул Стольник. – Когда пойдет Волна, шансов уцелеть в этом ящике будет немного.

– Но они все же будут, – вскинула подбородок треска. – Один раз я уцелела.

– Если тебе повезло однажды, это не значит, что будет везти вечно.

Чернявая пожала плечами:

– Не нравится – поднимайся наверх, пятнистый. Там шансов выжить больше. Хочешь быть тресом – валяй, флаг тебе в руки! А я предпочитаю остаться здесь.

Склонившись над контейнером, она принялась соскребать ногтями пайку на стыках основания и крышки.

Провести остаток дней в трес-ошейнике Стольнику, явно, не хотелось.

– Посвети, – он передал свой фонарик Борису. – И приглядывай за девчонкой.

Стольник подошел к гробу, с которым возилась чернявая. Занялся погребальным контейнером сам. Скребанул по краю автоматным прикладом. В мусор посыпались потеки оплавленного пластика. Девчонка оказалась права: пайка на гробах была никудышной. Такая, может быть, и защитит на какое-то время от воды, но не от вандалов.

Пока Стольник счищал застывшие пластиковые сопли, чернявая стояла рядом с Борисом. Лучи двух фонариков скользили по выдвижной крышке гроба и отражались в аляповатой золоченной табличке, намертво впаянной в пластик. Чье-то имя, фамилия, отчество, даты жизни и смерти. Длинная, витиеватая эпитафия…

Стольник сбил наконец пайку. Повернулся к чернявой.

– Ну? Что теперь?

Она ловко вскрыла защелки по бокам. Бывшая работница Коллектора не утратила сноровки. С универсальными плавучими контейнерами девчонка обращаться умела. Крышка гроба скользнула по пазам, как фонарь в кабине истребителя.

Заминка в несколько секунд…

Под пластиком открылось обрюзгшее мертвое лицо. Это был кто-то из ставродарских толстосумов, по уважительной причине или просто из соображений престижа пожелавший отправится в последний путь через городской Коллектор, а не через трубу крематория, как все. Что ж, привычное неравенство в этой жизни иногда сохраняется и после смерти.

– Будет больше места и воздуха, – объяснила она.