Руслан Мельников - Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)

Вот значит, зачем нужна сетка над ареной! Не для того, чтобы сдерживать рвущихся через ограду гладиаторов – через нее человеку все равно не перебраться. А для того, чтобы уберечь VIP-зону от таких как Щерба метателей.

Трибуны хохотали.

Борис увидел, как к топорику Щербы, словно голодный пес на подачку, прыгнул безоружный боец из их группы. Схватил. И ведь уже не отдаст.

А сам Щерба…

Его дикий пронзительный вопль на миг перекрыл гул колизея.

Схватившись за шею обоими руками, Щерба юлой завертелся на месте. Упал. Воя и визжа, забился в песке.

«Ошейник!» – понял Борис. Да, так и есть!

Щерба попытался просунуть под ошейник пальцы, но, обжегшись, непроизвольно отдернул руки.

Кожа краснела, темнела и лопалась на глазах. Из-под ошейника струился дым. Борис явственно ощутил запах паленого мяса.

– А-а-а-а! – Щерба орал и катался по песку.

И его крик словно послужил сигналом к началу боя.

– А-а-а-а! – с яростным воплем сорвался с места бородатый трес, потерявший дочь.

– А-а-а-а! – прыгнула вперед чернявая.

Оба бросились к Борису.

Ну вот она и затравка!

Он приготовился к отражению атаки. Но…

– А-а-а-а! – Георгий и бойцы из его группы тоже ринулись навстречу противнику.

– А-а-а-а! – несколько человек из вражеского отряда опередили чернявую и ее бородатого дружка.

– А-а-а-а! – торжествовал и бесновался колизей.

И началось!

И понеслась!

Две группы сошлись в рукопашной и смешались в одну кучу. На некоторое время Борис потерял из виду тех, кто больше других жаждал его смерти.

Первыми сбили с ног и смяли безоружных. Те пытались отмахиваться в меру своих сил, но кулаки в такой ситуации плохое подспорье даже для опытного бойца.

Зрители возбужденно орали в тысячи глоток. Трибуны шевелились и колыхались будто живые. Кратер рокотал. Вулкан бурлил и пробуждался. И вот…

Первая кровь. Фонтаном!

Щербе перерезали глотку… Заточенная сталь ударила между нагрудником и ошейником.

Извержение… Вулкан колизея изверг единый многоголосый вопль, похожий на взрыв.

А на арене искололи и изрубили еще одного беднягу.

И – новая волна нечеловеческого рева. Новые крики. Колизей не умолкал ни на миг. Публика не жалела глоток.

Переломали кости третьему.

Исступление битвы захлестнуло всех – и бойцов, и зрителей.

Борису показалось, что он очутился в самом центре месиловки. Вокруг стало тесно, жарко и мокро. В нос бил острый запах пота и свежей крови.

Дрались зверски. Яростно орудуя непривычным оружием давно прошедших веков. Дрались без правил и без хитрых приемов. Просто били. Сильно, часто. Просто забивали друг друга до смерти. Металл звякал о пластиковую защиту. Хрустели кости. Чавкало мясо. Хлестала кровь.

Борис отбил выпад изогнутого клинка – мощный, но неловкий. Кто бы там учил современных гладиаторов искусству сабельного боя! Сам ударил наотмашь…

Палица хрястко впечаталась в чье-то лицо под сбившейся на бок пластиковой каской.

Противник упал.

И еще удар.

И падает кто-то еще. И еще…

Теперь бесхозного оружия было больше, чем стоящих на ногах бойцов. А он-то еще удивлялся, что заставляет людей на арене мочить друг друга. Причины всегда найдутся. Самая простая и самая главная из них – желание выжить.

Все происходило быстро и медленно одновременно. Все происходило само собой. Сколько черепов он проломил своей палицей и сколько костей перебил, Борис не считал и не помнил. Он просто чувствовал, что дерущихся людей вокруг становится меньше. А лежащих неподвижно и корчащихся на окровавленном песке – больше.

Чей-то топор, ловко подставленный лезвием под удар, перебрубил рукоять палицы под железным набалдашником. Увесистый, измазанный кровью металлический шар покатился под ноги. Борис продолжал драться дубинкой-обрубком.

Схватить что-то другое, более для этого подходящее, просто не было времени.

А потом начался главный бой. Из общей свалки ему навстречу вынырнули обезумевший бородатый дикарь и чернявая треска. Оба – уже без шлемов, оба в расколотых, болтающихся на ремнях латах, оба с ног до головы заляпаны кровью. И не понять – своей ли, чужой?

Видимо, все же чужой.

Они умудрились выжить в мясорубке. Они прорвались к нему. Дорвались.

Ну что ж… Пришло время умирать. Кому-то из них троих – пора.

Бородач атаковал первым.