Владислав Выставной: Кремль 2222. Ярославское шоссе

Что ж, выбор сделан за него. Книжник поправил на плечах рюкзак с притороченным к нему арбалетом, ухватился за скобу, стал подниматься. За проемом начиналась вертикальная бетонная труба. Похоже, такая же вентиляционная шахта, как та, через которую он провалился в это подземелье – это подтверждалось и легким потоком воздуха, ощутимо уходившим вверх. Добравшись до верха, уперся головой в бетонный козырек, осторожно выглянул наружу через щель лаза.

Вроде тихо. Вон он, козырек соседней шахты, изрешеченный очередями автоматической пулеметной установки. По нему, по Книжнику, лупила, сволочь. Но этот участок оттуда не простреливается, если, конечно, не врет евклидова геометрия.

Семинарист осторожно просочился в лаз, медленно сполз на бетон. Приятно ощутить над головой синее небо, а не готовый обрушиться на тебя бетонный потолок. Теперь осторожно прошмыгнуть вон в тот переулок – и ходу!

Ему не дали ступить и шагу. Знакомо загрохотало, вокруг взвились фонтанчики цементной взвеси. Парень невольно исполнил «танец босиком на раскаленных углях» – будто так можно было увернуться от пуль. Рухнув ничком, осмотрелся, пытаясь понять, что происходит.

Черт возьми – лупили-то совсем с другой стороны! Выходит, ожил еще один автомат. Если, конечно, огневая точка не обрела ноги и не перемещается, как охотящийся био! Последнее было бы совсем безрадостно.

Новая очередь взбила цемент почти перед самым носом. Отплевываясь от пыли, семинарист подумал, что и этот сейчас завершит пристрелку – и тогда все, шабаш! Не поднимая взгляда, он вытянул из-за спины арбалет, не глядя, вдавил рычажок электровзвода. Пропел привод, увесистый болт, щелкнув, встал в боевое положение.

Осторожно, краем глаза поглядел вперед. Вон он, глаз-прицел-дальномер, подергивается на ножке, как у какого-то насекомого. Смотреть противно. Но если всадить в него острую железку – появится шанс. Правда, вероятность попасть с такого расстояния – просто ничтожна. Но тут уж пан или пропал, как говорится…

Чтобы прицелиться, придется подняться и сесть – а это значит подставиться. Одна надежда – на то, что автомат не успел еще откалибровать прицел. Ну что, рискнем?

Раз, два…

– Три! – выдохнул Книжник, рывком садясь и вскидывая арбалет.

Прицелился.

Грохнула очередь. Пули прошли мимо, но и болт улетел не туда – рука дрогнула. Медленно, как во сне, привод взвел тетиву, пружина подала новый болт. Снова выстрел – и снова мимо.

И снова очередь. Почудилось, что щеку обдало ветром от пролетающих пуль.

Еще попытка…

Бэнг!

– Есть! – вырвалось из горла.

И тут же его отбросило мощным ударом в грудь.

Он лежал, задыхаясь, уверенный, что все – финиш. Но все же услышал, как грохнула и осеклась очередь, и увидел, как появился легкий, как тень, высокий человек с длинными светлыми волосами. В нем с первого взгляда угадывался прирожденный воин – по четкости движений, по уверенности, с которой шел на пули. В одной руке он держал меч, другой отбрасывал в сторону похожий на срубленную ветку пулеметный ствол.

– Жив? – спросил воин.

– Не знаю, – прохрипел Книжник. – Подстрелили меня, Зиг…

Зигфрид присел рядом, быстро осмотрел друга, судорожно закрывавшего пулевое отверстие. С силой разжал его скрюченные пальцы, сказал:

– Крови нет… Ну-ка, что у тебя там?

Пока Книжник хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание, воин осторожно выдернул из нагрудного кармана его куртки черный блокнот.

В наружной пластине металлического зажима, пробив блокнот почти насквозь, торчала потемневшая от времени пуля калибра семь шестьдесят два.

– Порох дохлый, – констатировал Зигфрид. – А то бы тебе крышка.

– А если бы не блокнот? – завороженно глядя на простреленный предмет, спросил Книжник.

– Та же история. Скажи спасибо этой штуке.

Воин вложил блокнот в дрожащие руки Книжника. Тот продолжал разглядывать пулю, которая должна была его убить.

Хорошо вернуться домой. Живым. Просто – живым и здоровым, не скрежеща зубами от боли, не отхаркивая кровь, не волоча за собой кишки из вспоротого брюха. Просто войти в Кремлевские ворота после дальнего рейда – вот она, настоящая радость.

С глухим скрежетом разошлись передние створы – черные от копоти, помятые и восстановленные после многочисленных штурмов. Под прицелом фузей в узких боковых бойницах Зигфрид и Книжник вошли в прохладную темень арки. Внешние ворота с грохотом сомкнулись за спиной. Они оказались перед мощными внутренними решетчатыми воротами, в темном «тамбуре» под Боровицкой башней. Сейчас будет обязательная проверка, небольшой «карантин», который может закончиться по-всякому. Потому что проводят его те, кто не доверяет никому и никогда.