Владислав Выставной - Кремль 2222. Ярославское шоссе

За всем этим молча наблюдали Книжник, Мех и Кронус под прикрытием амазонок с одной стороны и группа истов – с другой. Никто и не думал вмешаться в схватку. Все понимали: бьются две ветви одного народа. И скоро решится – за какой из этих ветвей будущее. Хотя теперь уже ответ стал почти очевидным.

– Ты ничтожество, вест, – презрительно бросил Кнуд. – Я мог бы долго рассказывать, кто ты такой и кем был твой ублюдок-папаша, но у меня нет времени. Меня ждет величие. А тебя заждались черви.

Последний удар Кнуда был молниеносен и страшен. От таких ударов не уворачиваются – это невозможно. После такого удара полагается застыть на миг – и рассыпаться на куски, обильно разбрасывая вокруг собственные потроха.

Зигфрид не стал этого делать. На какие-то сотые доли секунды он оказался быстрее противника. Наверное, потому, что тот не ожидал такой прыти от уставшего, сдавшегося воина. Однако Зигфрид устал не настолько, насколько этого хотелось бы его врагу.

Старое ковбойское правило: умеешь считать до десяти – остановись на восьми.

У веста не было меча. Но были руки и сила. Удар плеча – и Кнуд с воплем сорвался с крыши. Можно было ожидать чего угодно от этого падения – удара, ломающего кости, криков боли, требований продолжить бой. Но только не такого исхода.

Яркая вспышка, упругий хлопок – и воздух наполнился красноватой взвесью с омерзительным привкусом крови.

– Какого дьявола… – Зигфрид устало опустился на колени, поглядел вниз, стирая с лица кровавую пыль. Перевел взгляд на Кронуса. – Ты же обещал отключить микроволновую защиту!

– Я просто подумал: вдруг ты окажешься чересчур великодушным и оставишь ему жизнь, – невинно сказал кио. – И решил подстраховаться.

Зигфрид снова поглядел вниз, тяжело поднялся.

Теперь все смотрели на плотную группу истов. Амазонки держали их на прицеле, исты же не выказывали ни тени страха. Начнись сейчас бой – неизвестно, на чьей стороне окажется перевес.

Вест подобрал меч – и демонстративно бросил его в ножны, закинул те за плечо. Неторопливо подошел к истам, спросил:

– Честный ли был бой?

Мрачный крепыш, стоявший впереди, неохотно признал:

– Претензий не имеем.

– Тогда по кодексу вестов – я ваш новый вождь.

– Мы не весты – мы исты, – сквозь зубы процедил крепыш.

– Это не меняет сути. Как новый вождь, я предлагаю вам два варианта: отправиться со мной в Форт, новую обитель вестов, или выбрать свой путь. В любом случае, здесь вам оставаться нельзя.

– Это еще почему?

– Гробница больше не даст вам власти над соседними племенами. И боюсь, скоро сюда придут новые мстители, – Зигфрид кивнул в сторону амазонок. – Они не простят вам многих лет унижений и страха.

Исты тихо переговорили, и крепыш снова вышел вперед.

– Мы уйдем, – сказал он. – У нас своя дорога, с Фортом и Кремлем нам не по пути.

– Это ваш выбор, – кивнул Зигфрид.

– Пусть трое суток никто не идет по нашим следам, – добавил крепыш.

– Могу гарантировать лишь сутки, – сказал вест. Кивнул в сторону амазонок. – Они жаждут мести за своих сестер. Скоро сюда подойдут и другие. Так что времени у вас мало.

С вершины Гробницы они наблюдали за вереницей черных фигур, уходящих на северо-восток, к бледной полоске Ярославского шоссе. Исты выбрали свою дорогу. Каждый волен выбирать собственный путь – пусть даже иногда, на редких развилках, как считает мудрая Ба. Все же лучше, чем единственная укатанная колея.

– Вот ты и свершил свою месть, – произнес Книжник. – Стало тебе от этого легче?

– Нет, – Зигфрид сокрушенно покачал головой.

– Вот видишь, я всегда говорил: смерть человека не приносит счастья, даже если это смерть твоего врага…

Зигфрид странно поглядел на него, приподнял брови, сказал:

– Мне стало бы гораздо легче, если бы я проткнул мечом его гнилое брюхо, провернул клинок для верности – и увидел, как он харкает кровью, как гаснет его тухлый взгляд. А так – только пшик, облачко дерьма в атмосфере – и никакой радости.

Слова застряли у Книжника в горле.

Сколько ни водись с вестом, а понять его все не выходит. Потому как весту – вестово, а кремлевскому – кремлевское. И тут уж остается как-то мириться друг с другом. Всем нам нужно мириться друг с другом. Хотя бы чтобы просто уживаться на этом свете.

Вот, как с этой страшной с виду крысособакой. Если уж с ней удалось ужиться, то и люди как-то сумеют однажды договориться.

Хоть когда-нибудь.

– Ну что, Грымза, – потрепав мутанта за уродливое ухо, сказал Книжник. – Помнишь обратную дорогу?