Эдвин Табб - Дераи

Дюмарест прижался к стене и стал осматривать происходящее. Его позиция имела номер сорок три – плохо, но могло быть и хуже. Между ним и Дераи находилось тридцать семь соревнующихся, каждый из которых был способен пойти на убийство, чтобы увеличить свои шансы. Подали сигнал, все пришли в движение, стараясь успеть к дальним воротам; кто-то покинул позицию, присоединяясь к своим и создавая группу, а одиночки сразу набирали дистанцию, чтобы быть впереди всех. В эти начальные минуты мысль была гораздо важнее поступка.

Он вспомнил о Нотто. Может, Нада велела ему лгать, а может быть, он в самом деле верил тому, что говорил. Но все это неважно. Не теперь. Сейчас важно остаться в живых. Мертвый он был бы бесполезен для Дераи.

Он двинулся вперед и почувствовал, как камень резанул по его голой коже. Из одежды у него остались лишь шорты и обувь – одежда создавала бы преимущество, и потому стражник приказал им всем раздеться. Ему оставили обувь – он был рад этому. Он хотел знать, какая одежда осталась на девушке.

Тянулось время – тянулось слишком долго. Ее уже могли убить, или она могла оказаться в опасности. Он нетерпеливо изучал карту, которую ему сунули в руки. Как Нотто и говорил, местность представляла собой лабиринт с извилистыми оврагами, испещренный глубокими каналами, прорытыми в земле, и изобиловавший местами, где можно спрятаться. Сплошная линия показывала путь к дальним воротам. Ими оканчивался вытянутый язык лабиринта. «Там,– подумал он,– наиболее опасное место». Из всех опасностей, представленных на карте, наибольшую опасность представляли люди.

Снаружи донесся крик, слабый и приглушенный каменной стеной. Стражник наверху выкрикнул какой-то приказ. Шум стал громче, что-то мелькнуло в воздухе, сверкнув у самой земли. Дюмарест на бегу схватил эту вещь, его рука сжала рукоятку кинжала. Жако сдержал обещание. Возможно он отвлек внимание охраны. Может, даже погиб, метнув кинжал. Все это не имело значения. Дюмарест получил преимущество.

Он побежал на позицию Дераи, ориентируясь по стене, напряженно внимая любому признаку опасности. Здесь это, может, не так и нужно, но в зоне цена жизни – постоянная бдительность. Его внимание привлекло что-то белое впереди. Какой-то мужчина, движимый теми же мыслями, что и Дюмарест, шел ему навстречу. Он сжимал в руках два камня. Когда Дюмарест подошел ближе, человек, взмахнув правой рукой, метнул в него камень.

Дюмарест поймал его, почувствовав удар в левую ладонь, и одним координированным движением бросил его обратно. Камень ударил противника между глаз, немедленно превратив белое в красное: у противника был разбит нос. Человек застонал и опустился на колени. Не останавливаясь, Дюмарест перепрыгнул через него и побежал дальше.

Один готов. Мужчина, возможно, умер или просто потерял сознание, но его промедление в победители его уже не выведет. Один готов – сколько еще впереди?

Сотня, по крайней мере. Вероятно, больше. Где же, черт побери, Дераи?

Он механически начал считать шаги. Он прибыл уже на место по примерным параметрам, но девушки нигде не было видно. Он остановился; грудь вздымалась, хватая порциями воздух. «Время,– подумал он.– Слишком много времени прошло после сигнала. Жако меня задержал. Где-то она должна быть. Как ее отыскать?»

Он хмуро посмотрел на карту. Дераи могла быть напугана, может быть, это даже слабо сказано. Всю зону заполняли мысли о боли и смерти. Возможно, ей пришлось бежать– но куда? Помчалась прямо в неизвестное? Может, подождать ее, покричать? Или идти вдоль стены? Он вспомнил недавнего соперника, его страшную злобу. Почему же он не сдержал руку, может быть, его первая жертва – Дераи? Но если она мертва, где же тело?

Он посмотрел на кинжал – теперь уже бесполезный и сунул его в сапог, заставляя себя мыслить, анализировать события, а не эмоции. Преимущество. Нож. Нож был один, но был ли у него второй?

Если он не отыщет его, она может умереть.

Кибер не мог испытывать чувство злобы. Он не мог отвечать на прилив адреналина в кровь, сужение сосудов и напряжение мышц. Его тело было безупречным инструментом для поддержания деятельности мозга, но этим все и ограничивалось. Злость, ненависть, страх, любовь – все это присутствовало в королевстве неизвестных ему слабостей, от которых страдали второстепенные организмы. Сила кибера заключалась в его холодности, спокойствии, тонком расчете его ничем непоколебимого ума. Но если бы хоть один кибер познал злобу, то и Регор тоже непременно узнал бы, что это такое.