Стас Северский - Боец тишины (СИ)

окупающий этот разврат гонорар предатель! Этот контрразведчик в основе своей серьезнее этих

потех и выше этих вещей! Его корневые понятия о правоте и преданности своей стране нашей

разведке никак не по средствам! Стоит Шлегелю прознать про остальные, решенные мной, задачи,

стоит признать во мне – в Дитрихе Вайнере, в скромном гражданине Дойчланда датских кровей,

сотрудничающим с такой же скромной разведкой датчан, – того, кого они называют Стяжателем, –

мне его не купить! Немцам не известно, какой стране служит Стяжатель, но они знают, что он –

опасный чужак! И они подозревают, что за его спиной стоит – Россия! И стоит Шлегелю настолько

серьезного противника во мне заподозрить – мне из моего “Фатерланда” в мое Отечество не

вернуться! И снова – в мыслях встает военная тюрьма!

Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания – везде меня готовы заточить в тесные

застенки, везде меня ждут дознаватели и тяжкое давление! А про “великих туповатых товарищей”

Британии и Японии, про Корею и Китай – я вовсе промолчу… А про Швецию… Шведы на меня

особо озлоблены… Знаете же, какой острый они на меня зуб имеют из-за их хакера, Игорь

Иванович… Мартин Йонсон – вторая величина во всем виртуальном мире – вперед выходит только

служащий Китаю корейский взломщик Чой, о котором мы почти ничего не знаем. А шведский

аутсайдер с колючками на голове и железками на лице – он сейчас служит у нас… в нашем главном

7

разведуправлении. Так что со шведами мои дела обстоят особенно скверно, товарищ генерал.

Маленькая оплошность, мелкий промах с моей стороны – и все! Останется мне, уставшему до

смерти, только гнет отчаянья терпеть, а вам, взвинченному до крайности, на мою стойкость

уповать! Вам это все, как и мне, думаю, вовсе не по душе! Так что потрудитесь мне достойный

отдых обеспечить в ближайшем времени! Вот вернусь с задания – и сразу на-боковую! Залягу в

укромном уголке в глуши, отдышусь, вырвусь на волю – и разгуляюсь на русском раздолье так, как

немцам с англичанами и не снилось! Буду небритый в грязных сапогах со злобной собакой и

старым обрезом в лесу бродить – и никаких людей и нелюдей близко не будет! Только безмолвные

твари вокруг будут землю топтать! Нет, только вросшие в землю деревья вокруг будут стоять –

немые и недвижимые!

Нащупал тонкую трубу и тихонько поскреб. Аккуратно стряхнул поверхностный слой ржавчины

на подставленную снизу перчатку, стараясь не просыпать коррозийную пыль на пол. Осторожно

стряхнул крупные осколки отставшей ржавчины в подсумок и отер перчатку о пропыленную

куртку. Подтянулся на руках, надсаживая натруженные жилы. Пытаясь не сорвать сидящие прочнее

куски покрытого коррозией железа, нашарил крепеж проведенных по трубам кабелей и нашел

опору сапогу. Эх, Игорь Иванович, вынуждаете вы меня пойти на очередную пакостную проделку!

Но этот скверный поступок я совершаю в следствии острого недостатка в покое! Просто, покой

мне сейчас нужен, как воздух! Посмотрев на меня, вы конечно все поймете! Но вам меня видеть

никак! Так что на слово поверить придется! Так нужно! Я ж только переключился с немецкой речи

на русскую, а надо снова перестраиваться – на английскую… Нет, не сейчас… через сутки начну –

со следующей ночи стану на английском мыслить. А сейчас…

Зажатый темной теснотой, застыл и закрыл глаза. Затаил дыхание и стал слушать тишину. Где-то

близко гудят толстые кабели, заключенные в заржавленные трубы. Густая и вязкая жижа течет

тонкой сбивающейся струйкой – на пол, но не с высоты потолка… видно, – дизтопливо… видно, –

из старой бочки или коррозированной канистры потекло. Где-то вблизи и вода себе дорогу в

тоннель проторила – редко и размерено капает с потолка. Капли гулко падают на бетонный пол –

чудовищно громко бьют в мои чуткие уши высокими частотами. Звон раздражает, но не заглушает

другие, более слабые, звуки. Чуть дальше – отчетливо трещат отключенные остывающие лампы,

ветер воет в забитой птичьими перьями вентиляции. А вдали – различим гул допотопного

трансформатора. Я четко распознаю и точно идентифицирую все эти звуки. Только все они ничего

не значат здесь и сейчас. А в остальном – тихо. Так что я считаю, что – тихо. Просто, нет ни следа

человека – ни шага, ни шороха, ни вдоха, ни стука сердца… ни скрежета железа, ни лязга оружия.

Тяжелый воздух содрогается лишь от моего сердцебиения – слишком частого для такого