Стас Северский - Боец тишины (СИ)

болен, что он… Просто, больной блеск глаз старого безумца куда-то исчез, и он смотрит

совершенно осмысленно. А главное, – при произнесении слова “пришелец” – он рассмеялся.

Неужто разум старика прояснился?..

– Клаус, мы с товарищами к тебе по делу пришли…

– Да я так и понял… Вид у вас такой – деловой… И выглядите вы так, словно дела ваши

сквернее некуда…

– Так и есть, Крюгер. А ты, как вижу, ничего – все держишься молодцом…

– Держусь, Вольф. Я же болен был тяжело, а сейчас – все в полном порядке. Знаешь, Вольф,

нашел я себе лекарство… Просто, в один день голова у меня прояснилась, и я начал снова химией

заниматься… И так вышло, что когда меня какая-то инфекция одолела, стал лечение искать и… и

нашел, Вольф! Мне в комбинации противовирусные средства…

– Что?! Ты что сказал?! Ты – вылечился?!

– Нет, Вольф, не совсем… Мне постоянно порошок этот принимать приходится – иначе худо

совсем становится, но пока я его пью – все в порядке…

– Что за порошок?

– Просто три противовирусных средства и еще кое-что…

– Нам требуется твое лекарство – нам всем, старик. И Агнешки, и Войцеху…

187

– Вы больны… Ну да, я вижу… Эти отметены на руках… Было дело и у меня так кожа

слазила… Что за болезнь?..

– Не важно, что за болезнь, важно, что ее контролировать можно! Этот порошок, Крюгер, не

только нас всех спасет, но и много других людей!

Часть VI

Обратно – в неизвестность

Глава 1

Я отогнал тяжелый сон и открыл глаза, улыбаясь утру. Окно занесено снегом и затянуто инеем.

Но озаренные утренним сетом вершины скал вдали сияют так яростно, что ясно видны мне и за

промерзшим стеклом. Ветер, воющий всю ночь, затих, и я стал слышать дыхание Агнешки.

Каждый ее выдох греет мне грудь и каждый ее выдох кажется мне еще теплее в окружающем нас

холоде. Красавица моя… Я стал смотреть, как она спит. Она, как это ясное утро, – такая же

хрупкая, как этот снег, такая же сверкающая, как это солнце. Я не выдержал – высвободил руку из-

под теплых одеял и тяжелых шкур и впутал в ее волосы, золотящиеся в свете восходящего солнца.

Лучики ее ресниц дрогнули, она открыла светящиеся радостью глаза и рассмеялась.

– Вольф, ты снова мне волосы путаешь?! Давай я их отрежу и отдам тебе! Тогда ты меня будить

перестанешь!

– У меня свои есть.

Агнешка осторожно расчесала рукой мои волосы и рассыпала светлые пряди по моим плечам.

– Они не твои, Вольф…

Я остановил ее руку, готовую сорвать их с моей головы.

– Не трогай, меня здесь привыкли в таком виде встречать.

Она не послушалась, и я отвернулся, стараясь скрыть от нее и солнечного света изувеченное

лицо.

– Не прячь от меня шрамы, Вольф. Пусть ты и стараешься скрыть их, я помню о них постоянно.

Я повернулся к ней и всмотрелся в ее лицо. Ожидал снова приметить невольно промелькнувшее

отвращение, а заметил в ее глазах одну лишь нежность. Нет в них прежнего страха и неприязни –

одно лишь ласковое веселье. Похоже, она, и правда, привыкла и притерпелась ко мне.

– Вольф, я долго думала и… Я задавала себе вопросы и… Вольф, я спрашивала себя, кто мне

ближе и дороже всех на свете? С кем я хочу быть всегда? С кем мне не страшно будет встретить

смерть? И у меня всегда был ответ… только один ответ – с тобой, Вольф.

Я просиял, еще не понимая, но уже радуясь.

– Ты что, правда?

– Правда, Вольф. Я вот проснулась и поняла вдруг, что… Я тебя больше всех, больше всего

люблю. А ты меня любишь?

– А ты что, не знаешь?

– Ты никогда не говорил мне, что любишь меня.

– Если бы я тебя не любил, – я бы не был изувечен и изуродован, а ты бы была мертва.

Агнешка резко вдохнула, закрыла глаза и упала мне на грудь, дрожа от страшных

воспоминаний. Я обнял ее, и меня забил озноб зверской страсти. Я охватил ее всю – такую тонкую,

такую хрупкую, нежную и чистую.

Глава 2

Солнце стоит высоко, а мы с Агнешкой так и валяемся в разворошенной постели среди

разметанных одеял и шкур. Мы смеемся, и счастью моему нет предела. Она снова обвила мою шею

188

гибкими руками, снова зашептала ласковые слова горящими губами и… я вдруг вспомнил, что уже

день, а дом еще тих.

- Постой, Агнешка… Стой… Они что, спят еще?

- Кто?

- Все… Все спят… Не порядок.

- Пусть высыпаются. Главное, что они нас не трогают.

- Нет, не положено режим нарушать.

- Вольф, ты больше не можешь? Не можешь, – так и скажи.