Стас Северский - Последний день может стать первым

— Может, уцелел кто…

— Видишь «звезду»? Награда полковника Коршунова — он погиб еще до Пересмотра Задач. Они из первого поколения.

— Хладнокровные… Но первое поколение уничтожили очень давно.

— Значит не всех.

— Ты уверен?

— Полностью. Они могут регулировать частоту сигналов мысленного фона и температуру тела.

— Твари… Скрываются…

— Им известно, что мы рядом.

— Они ждут… Частота разрядов настолько низкая, что мы не можем выделить сигнал… Эти твари просто не способны быстро ориентироваться в таком состоянии.

— В мою память не заложено практически никакой информации о первом поколении.

— В мою тоже — ну и хрен с ней.

Смотрю, как подгорает колбаса — еще немного и обуглится…

Колбаса чернеет… D40, видимо, обдумывает дальнейшие действия. Он, кажется, пытается установить связь… Есть сигнал — тварь пробуждается, а я навожусь и спускаю тонкий луч… Перед мысленным взором в ореоле света парит кусок колбасы. Стреляю автоматически и не могу думать ни о чем, кроме колбасы. Я снайпер.

Пока три тела, накренившись, медленно заваливались на пол, я рванул в окно. «Защитник» перехватил меня со спины, и я свалился на него уже с подоконника. Ничего не понимаю. D40 повалил меня на спину…

— Ты не установил точное количество целей. Они не регистрируются — там могут быть другие. Переходим.

Лежу на полу под подоконником. D40 пригнулся и придерживает меня за плечо.

— Они ждали, теперь будут защищаться. Понял, S9?

Я кивнул. Перед глазами поплыло. D40 меня отпустил, и… Я не успел проанализировать, что сделал. Видимо, я двигался с бешеной скоростью — сам такого от себя не ожидал. Перепрыгиваю через подоконник, бегу через улицу, едва опершись на руку, влетаю в оконный проем…

Я в комнате… Перешагиваю труп с аккуратно прижженным отверстием во лбу, хватаю раскаленную спицу… Срываю с нее колбасу… впиваюсь в нее зубами… отрываю и глотаю кусок… Свет костра перебивается… Труп сжимает руку на спуске… Чертовы твари! «Защитник» спускает луч непрерывным потоком, толкает меня к стене… Колбаса выпадает из рук…

Второй труп встал в дверях, скидывает с плеча излучатель — он двигается очень медленно… В голове все плывет… В широком дверном проеме — бледная тварь, на стене — черная тень. Спускаю луч… Тварь медленно опускается на колени, тень опускается на колени… Я начинаю что-то соображать. Вышибаю сапогом оружие у лежачего — он не двигается…

— S9, думаю, они здесь не одни. Остальные скрываются.

— Сейчас проверим.

Эти твари могут передвигаться и делать что-то на автомате, не выходя из состояния, которое для нас по уровню ментальной активности приравнивается к коме. Они нас «видят» по ментальному фону — мы их нет, но я знаю, как они стрелков поставят. Скинул «защитнику» схему расположения — пометил свою цель, прочертил вектор. Твари ждут, на огневые точки не выходят. Чего они ждут?! Прижимаясь к стене, подхожу ближе к темной пасти дверного проема… D40 перейдет на угол и будет открыт с двух точек… Излучатель не наводится. Выставил настройки на высокой мощности — не прогадаю. Выхожу на огневую точку, спускаю луч — цель срезана. Тени исчезают под жестким светом. Вспышка! Синяя вспышка! «Защитник» падает на колени…

Пыль от сколов панелей еще не осела… все тонет, вязнет в ней… В голове поплыло… Сердце решило отдохнуть. Сколько ударов оно пропускает? Воздуха не хватает, но вдохнуть я не могу. Теперь я точно труп. Может, это не так уж плохо — если бы не было так мучительно…

Я не умер…

Лучше бы я умер. В голове что-то стучит. Это сердце. Работает, ну и замечательно. Согнул-разогнул пальцы — разряда не последовало — «шнур» меня не держит, я не связан. Потихоньку открыл глаза: лежу лицом к стене. В поле зрения — клок чего-то лохматого — слишком близко, чтобы сфокусироваться. Прислушиваюсь — ничего, только кровь шумит в ушах. Поворачиваюсь, как в полузабытье. Тихо… Уже светло. «Защитник» стоит на коленях, руки опущены. На противоположном конце комнаты свалены трупы. Шестеро? Да, шестеро. В памяти стали мелькать фрагменты моей вчерашней вылазки за колбасой. Они никак не складываются воедино, но суть я помню. О чем я тогда думал? О чем-то же точно думал — о колбасе. Черт… Что с «защитником»? Что было после того, как я вырубился? Это мародеры меня здесь сложили? Будут допрашивать или просто пытать? Но руки не скручены, я не парализован — странно. Осторожно приподнимаюсь, чтобы осмотреться получше. Поста нет. Так… Комната пуста… это точно. Излучателя нигде не видно. Зато я лежу на огромной серой и лохматой скингеровской шкуре… Ее спустили с изначального обладателя в каменистых районах Шаттенберга или Ясного. Возможно, это шкура зверя, помещенного в искусственные условия — уж очень ровная окраска. Где бы скингеры ни прятались — среди снегов, фиолетовых мхов — обычно на меху отражаются синие тени и золотые солнечные пятна… Да черт с ними. Что там с сердцем? Браслет замерил пульс — ужас какой-то и море экстрасистол. Бывало и лучше. Теперь надо осмотреть «защитника»… Я стал тихонько вылезать из-под шкуры…