Макс Кроу - Ключ Эдема

Он уже пожалел о сказанном, но слова не вернуть обратно. Странно, но стоящий напротив него парень не смеялся, не смотрел на него, как на сумасшедшего. Он просто ждал.

— Ты сказал, что меня хотят убить. Это они?

— Нет. Другие.

— А что это было?! — под словом «это» Вадим подразумевал свое перемещение в чужой мир, который был удивительно реальным, таким же, как эта обочина и светлеющее небо.

— Садись, — сказал парень, кивая на машину. — Долгий разговор.

Вадим послушно сел. Он не знал, что еще делать теперь. Если с его головой что-то натворили, если свернули ему мозги, это может быть очень опасно, очень.

— Как тебя зовут? — спросил он водителя.

— Алекс Батлер, — ответил тот.

По словам нового знакомого Вадима, мир давно превратился в арену для поединка двух гладиаторов. Ассасины сражались с тамплиерами, каждый отстаивал собственную истину. Но, как оказалось, за их поединком с безопасного расстояния наблюдали те, кто создал обоих противников. Госпитальеры, орден Иоаннитов или, как они сами себя называли — Созидатели. Эти последние в прошлом имели почти безграничную власть, управляя народами, как шахматными фигурами на доске. Их целью было создать единое непобедимое государство, высшее общество, способное объединить народы, дабы забыть о войнах, болезнях и раздорах, и посвятить все силы науке, изучению Земли и космоса. Новую эру Созидатели называли Эдем — идеальное место для идеальных людей. Но методы, которыми они стремились к возвышению, были чудовищными и бесчеловечными.

Вадиму было трудно принять эту информацию. У него раскалывалась голова, и когда Алекс купил им обоим кофе на заправке, был счастлив, что его спутник ненадолго замолчал.

— Ну хорошо, уболтал, — тяжело вздохнув, признался Вадим, обжигая рот горячим напитком. — Ассасины, тамплиеры, прочая пакость. Я тут при чем? Мужик, пойми, я старый потертый волк. Мне бы в нору и отсидеться там до смерти тихонько.

— С этим помочь не могу, — натянуто улыбнулся Алекс. — Год назад случилось то, что мы не предвидели. Никто не предвидел. Удар, который должен был сокрушить Созидателей, обернулся против нас. Нас рассекретили, вывернули наизнанку и выпотрошили. И не только нас. Тамплиеров постигла та же участь. Мы не знали, как глубоко чума пустила корни в наше братство.

— Что, кроты завелись? — с пониманием спросил Вадим.

— Если говорить точнее, восемь месяцев назад ассасины и тамплиеры прекратили свое существование.

Алекс посмотрел вдаль. Его глаза, голубые, как небо, казались пустыми. Вадим видел уже такое, и его передернуло. После проекта, куда его записали в мореходке, у всех, кто выжил, были такие вот глаза.

— И что теперь? Вроде как анархия?

— Теперь есть только Созидатели. Либо подчиняйся им, либо они тебя уничтожат.

— И, похоже, ты не ищешь легких путей, да?

Алекс криво усмехнулся и, скомкав стаканчик, выбросил его в урну.

— Едем. Нужно торопиться.

Когда они сели в фургон, Вадим спросил о том, что ему было неприятнее всего. Воспоминания снова заставили ощутить собственное безумие.

— Так что они со мной сделали, а? Зачем?

— Остановить Созидателей почти невозможно, — ответил Алекс, выруливая на трассу. — Есть один шанс, но он очень мал. Некий артефакт, который они ищут. Я не знаю, что это, но, по слухам, он еще не найден. Что-то, обладающее невероятной силой.

— Оружие, что ли?

— Возможно. Химическое, ядерное, электронное. Мне неизвестно. Но если мы найдем его первыми, у нас появится преимущество. Если же они опередят нас, то проиграет все человечество.

— Звучит очень круто. И ты крутой, как Рембо или Чак Норрис. Но кто с ними воюет? Сколько вас?!

Алекс хмыкнул, но не ответил, и Вадим с ужасом предположил самое страшное:

— Нас что, двое? Это ты меня втянул в вашу заварушку?

— Нас несколько больше. И я тебя не втягивал. Так случилось, что ты — ключ к разгадке. Вернее — твоя память. То, что было с тобой, та девочка из видений. Это — ключ.

Вадим испытал тошноту и посмотрел в окно. Лучше бы это действительно были делишки КГБ. Чокнутый парень, уроды, накачавшие его наркотой, сказка о каких-то братствах и орденах. К черту!

Войны оставляют шрамы на телах людей и городов. Среди новых, блестящих чистыми стеклами витрин часто можно было встретить заколоченные досками провалы, а на отделке еще виднелись темные следы копоти. Лишь иногда попадаются окна без решеток, а прохожие вздрагивают, если вдруг услышат громкий хлопок, издаваемый автомобилем. Никто уже не помнит имя победителя, но каждый хранит в памяти и оплакивает погибших.