Сергей Соколов: Страх высоты

— Ну вот. Совсем ожил.

Судя по голосу, именно его называли Генералом.

Чуть справа, в паре шагов, прислонившись к стене, сверлил меня недовольным взглядом очень близко посаженных глаз второй собеседник, в такой же куртке, только похудощавее, очевидно, Волына.

Я перевалился на левый бок, аккуратно наклонил фляжку над ладонью и, зажмурившись, плеснул водой в лицо. Потом еще раз. Сразу стало совсем легко, а отерев воду с лица тыльной стороной ладони, я смог оглядеться, уже различая обстановку более-менее отчетливо.

Оказывается, лежал я в чем-то вроде металлического саркофага, практически утопленного в полу, стенки поднимались не более, чем на десять сантиметров от рифленых металлических пластин. Краем глаза я смог заметить россыпь зеленых и желтых огоньков, которые перемигивались где-то в изголовье, бросая переливы света на неровную каменную стену. В противоположной стороне стены не было, ну, по крайней мере, я не мог ее рассмотреть, света от фонаря хватало от силы шагов на десять, дальше взгляд упирался в чернильную темноту. Да уж, замечательное место для пробуждения. Почему-то я был уверен, что именно пробудился, как после долгого и тяжелого сна или чего похуже — вроде комы... Самое печальное, что я не мог вспомнить, что было до этого сна. Как я заснул, где заснул? Последнее, что всплыло в памяти — Шереметьево, посадка в самолет и... Неужели это и есть та самая заманчивая карьера в хорошей должности?

Пора задавать сакраментальный вопрос. Я повернулся к тому, которого называли Генералом и, запнувшись на несколько секунд, спросил:

— Почему так темно? — запнулся я не просто так, и спросил совсем не то, что собирался. На поясе у Генерала висело нечто, сильно смахивающее на закрытый маленький ноутбук в титановом корпусе. Такой прибор, во-первых, ну никак не вязался с, прямо скажем, не очень свежей внешностью своего обладателя, а во-вторых, выглядел настолько модерново, что даже в новостных лентах о перспективных разработках компьютерной техники подобные штучки если и мелькали, то как проекты не очень близкого будущего. Будущее! Я похолодел от мелькнувшей мысли, волосы на затылке зашевелились в прямом смысле слова. Холодной стеной навалилась уверенность, что безумная мысль не так уж и безумна. Волына прятался в тени и я не видел, есть ли у него нечто подобное на поясе, но саркофаг, где я очнулся, и мини-ноутбук, все это выглядело достаточно необычно в сочетании с грубыми куртками и вырубленными в камне стенами.

— Так ночь сейчас. Ночью освещают только центральный ствол. Ладно, сейчас охрана подойдет, ты думай, что им скажешь.

— Что? — я машинально переспросил. — Что им сказать?

— Все, — мерзко хохотнул от стены Волына, — как пролез в шахту, что искал, куда жетон девал.

Генерал снял с пояса тот самый прибор, открыл крышку — в сумраке засиял голубоватый отблеск небольшого экрана — несколько раз ткнул в клавиши грязным пальцем, покрытым мелкими ссадинами, и поднял голову, обращаясь ко мне:

— То, что ты жетон потерял — не самое плохое. То, что ты десятикратно норму расхода реагента перекрыл — вот что плохо.

— Отдавать придется, — я с пониманием хмыкнул, — такое случается в жизни… Только нечем мне отдавать, вот какое дело…

Судя по тому, что я был одет в нечто вроде противоперегрузочного костюма очень крупной вязки, из каких-то толстых синтетических нитей, а не в свою привычную одежду, то вряд ли поблизости найдутся мои вещи, а с ними и деньги. Я еще раз поразился своему спокойствию. Разум без возражений принял необычность ситуации за норму, вероятно, это все же был лучший способ избежать паники или того хуже — безумия. Как показали последующие события, мне следовало от всей души благодарить собственный мозг за сохранение рассудка в той ситуации.

— Тогда я тебе не завидую. И ты так и не сказал, из какой штольни. Не хочешь говорить или не знаешь?

Не ожидая ответа, Генерал поднялся и повернулся в сторону помещения, которая терялась в темноте.

— Идут, — он явно обладал великолепным слухом.

Через несколько секунд и я смог различить гулкие шаги по металлическим пластинам, а буквально в полутора десятках метров далекими еще лучами фонарей осветилась арка, за которой показался коридор, прорубленный в скале и уходящий вправо — очевидно, к тому самому центральному стволу.

Я оперся руками о край моего саркофага-ванны, встал сначала на колени, а потом, с кряхтением и почти слышимым скрипом позвоночника, на ноги. При этом фляга выскользнула из рук и звякнула о каменный пол. С трудом удерживая равновесие, я перешагнул бортик и встал рядом с саркофагом. Словно почувствовав мое отсутствие, в дальнем бортике отрылся темный паз, и оттуда метнулась, раскладываясь выпуклым веером, чешуйчатая крышка. Одновременно погасли огоньки в изголовье.