Олег Таругин: Товарищи офицеры. Смерть Гудериану!

Томительно тянулись секунды. Отбрасываемые горящей алюминиево-магниевой смесью изломанные, излишне-четкие тени неторопливо ползли по земле, порой сплетаясь в причудливые узоры. Разумом я прекрасно понимал, что разглядеть нас на перепаханной воронками, заросшей травой и редкими островками кустарника земле весьма непросто. Но все равно не мог отделаться от навязчивого ощущения, будто лежу на идеально ровном голом поле и меня уже с любопытством рассматривает в прицел немецкий пулеметчик, лениво прикидывая, куда всадить первую пулю…

Наконец потемнело, и я, отсчитывая про себя секунды, пополз дальше, размышляя, что ж это за такие «консервные мины» и зачем фрицам их к колючей проволоке привязывать. Может, старшина никогда растяжек не видел? Так нет, в том-то и дело, что видел и даже устанавливать помогал, когда я эсэсовцам минный сюрприз в лесу готовил, еще и вопросами всю обратную дорогу мучил…

Пропихнув наконец угловатый сидор через проход, я пополз следом, напрягая глаза в попытке рассмотреть в слабеньком звездном свете смутившие старшину мины. А рассмотрев, лишь коротко выругался про себя: затейники-фрицы установили под проволочным заграждением «шпринг-мины» [1], прикрепив к колючке штоки взрывателей натяжного действия, так что заинтересованно сопящий рядом со мной старшина прав: если зацепить проволоку, мина может сработать. И вот тут меня накрыло: если Феклистов никогда подобных мин не видел, значит, и не подорвался он просто чудом! У этой хреновины разлет шрапнели как минимум несколько десятков метров!

– Так нешто я не понимаю? – пригладив привычным жестом усы, ухмыльнулся тот. – Чай, не первая у меня война-то. Вона, вишь, те проволки, что к минам идут, сейчас натянуты, а были, значит, провисшие, схалтурили минеры ихние, стал быть. Вот я помалеху колючку и поднял, покуда они не натянулись. Не боись, если не дернуть, не взорвется. Перерезал бы, да нечем, а отвязывать боязно.

Окончательно перебравшись на ту сторону, я развернулся и жестом подозвал поручика, обрисовав ситуацию. Скрипнув зубами, тот сообщил, что все понял и сейчас передаст остальным, заодно увеличив дистанцию между людьми. И посоветовал мне подобрать в качестве укрытия подходящую воронку – на тот случай, если кто-то все же зацепит мину.

Снова потянулись томительные минуты ожидания. Вот миновал опасное место Яков, и я с облегчением выдохнул, с удивлением отметив, что, похоже, вовсе не дышал все то время, пока он протискивался под низко натянутой, едва не касающейся гимнастерки колючей проволокой. Вот в узком проходе показался поручик – и замер, вжимаясь в землю, поскольку над нами повисла очередная ракета. Дождавшись темноты, Николай Павлович сноровисто прополз дальше, бесшумно съехав на пузе в воронку, где укрывались мы с Яшей. Настала очередь генерал-майора с оберстом. Надеюсь, им не придет в голову героически погибнуть, подорвав себя и выдав всех нас? Как ни крути, сейчас они – самая слабая часть нашего плана, эдакая пятая колонна в замурзанных до полного изумления после наших болотных похождений френчах…

– Я им слово дал, что в плену к ним будут относиться согласно конвенции о военнопленных, – неожиданно буркнул Гурский. Судя по его тону, сам он в этом вовсе не был уверен и сейчас переживал, не пришлось ли ему ненароком солгать.

– Не переживай, ваше благородие, будут, – едва слышно шепнул я, приблизив губы к самому уху. – Насколько понимаю, это первый попавший в наш плен немецкий генерал, так что носиться с ним станут что с той писаной торбой, наверняка сразу же в Москву отправят. Так что твоя честь не задета, расслабься.

Неопределенно хмыкнув, поручик отвернулся, напряженно вглядываясь в темноту. И неожиданно легонько толкнул меня в бок. Впрочем, я уже и сам разглядел торопливо ползущих в нашу сторону немцев. Может, конечно, и данное поручиком слово подействовало, но, как мне кажется, и фон Тома и его начштаба просто пришли к выводу, что русский плен все же несколько лучше, чем быть напичканным картечью…

Дождавшись, пока опасное место преодолеет санинструктор с ранеными, и переждав еще две взмывшие в поднебесье «люстры», мы снова продолжили движение. До наших окопов, по моим прикидкам, оставалось метров двести, максимум триста, так что затягивать не следовало. Ползущие замыкающими четверо красноармейцев особых опасений не вызывали: уж если Валя ухитрилась не зацепить колючку, то уж мужики должны справиться…

К сожалению, ошибся. Хлопок вышибного порохового заряда я принял за выстрел ракетницы, успев удивиться, с чего бы фрицам запускать ракету раньше срока, но гулкий взрыв основного заряда – а это почти полкило тротила, между прочим! – расставил все на свои места. Вот и все, не удалось нам тихо уйти, кто-то из бойцов все-таки зацепил проволоку или подбил подпорку…