Мария Симонова - Привычка жить

— Ты что?.. — попятилась Келли, понимала, что, скорее всего, он увидел в лесу опасность, но вдруг просто сошел с ума?..

— Тихо! — прошипел Кром. — Тут рядом костер, думаю, это люди герцога. Я пойду проверю. А ты сиди тут, — с этими словами он споро и крепко обмотал ей еще и ноги: был уже случай, когда, вернувшись с разведки, он не нашел ни ее, ни ценного снаряжения, повторения подобного он не хотел. — И чтоб ни звука! — грозно шепнул он напоследок, взял самострел и бесшумно нырнул в лес.

Но свет пропал — возможно, там тоже затоптали огонь? Однако Кром запомнил, где мелькнуло, и просто двигался в ту сторону — неслышный, как тень, но сам слышащий всё: если бы кто-то, заметив его костер, пробирался навстречу, будь то даже кугуар, пусть и не один, его или их ждала бы смерть, не зря же сам дядька Бен назвал Кромвела лучшим своим учеником. Но он не заметил ни единого признака крадущегося человека.

В деревьях показался просвет. Небольшая полянка была погружена во тьму, но вскоре Кром понял, откуда взялся тот проблеск света, так моментально погасший. Там видны были очертания палатки и какого-то остроносого аппарата, почти идеально сливающегося с местностью. Но Кром его увидел. В центре на пятачке сидели два человека. Брезент не пропускал ни крупицы света, хотя внутри палатки он горел достаточно ярко — Кром заметил это, когда из нее вышел второй из этих двоих. Кромвел сразу понял, что это люди не из Гнилой Берлоги, хотя их лица были плохо различимы. Какие-то путешественники? В такой близости от замка Темного? Вряд ли. Шпионы Гордых? Кром не имел ни малейшего понятия, кто это может быть, но считал, что имеет право их перещелкать, кем бы они ни были, раз уж рискнули здесь появиться. Он успел заметить, что у них отличное снаряжение — ему совсем не помешало бы такое, да и припасов, наверное, в палатке найдется немало.

«Сначала этих двоих, — решил он, — потом подкрасться и уложить тех, кто еще есть в палатке. А если где-то тут в лесу стоит охранение, то и ему недолго осталось».

Кром поднял самострел. Палец лег на курок четко, ничуть не подрагивая. И вот-вот готов был выстрелить, но…

Но за мгновение до выстрела его как будто снесло и отбросило, да так мощно, что состояние падения сознанием совсем не зафиксировалось: вот он еще стоял, целясь, и вдруг валяется метрах в трех от прежнего места у дерева, остановившего его полет. При этом выстрелить-то он выстрелил, но очень сомневался в точности попадания. И главное — не сразу понял, как такое с ним вообще могло произойти. Пока перед ним не возникло нечто, трудноуловимое глазом, вроде бы с очертаниями человеческой фигуры, имеющее пару зеленых глаз, тускло горящих в темноте. Нет, оно не подошло, а словно бы материализовалось, как, он слышал, умеет появляться один лишь Лорд. Кугуарам тоже приписывали это умение, и они действительно приблизились к максимальной грани стремительности, доступной человеку. И Кром намерен был немедленно воспользоваться своим умением.

При падении он не выронил самострела, а сейчас вскинул его и сразу выстрелил по призрачной фигуре. Однако та не упала. Просто скрылась из поля зрения в самый момент выстрела, а потом вновь исказила пространство, на сей раз гораздо ближе к нему.

Камуфляжный костюм, меняющий цвет в соответствии с окружающим — это бы Крому было еще понятно: кое-что подобное из старинного снаряжения сохранилось в замке. Но такое быстрое перемещение превышало человеческие возможности, это он вмиг определил взглядом специалиста. Практически у призрака видно было лишь лицо, на котором горели потусторонним светом зеленые глаза, сосредоточенные на Кроме. И еще на этом лице очень четко белели ощеренные зубы — ровный белый оскал… Возможно, человеческий, но Кром почему-то отчетливо увидел острейшие клыки. «Оно» склонилось к Крому, трепеща ноздрями и сквозь оскал донеслось шипящее, но вполне членораздельное:

— Ух-ходи.

Кром рывком перекатился на живот, вскочил и бросился прочь — назад, к своей стоянке. В чужом лагере уже всполошились и могли броситься в погоню, да что там! Этому порождению мрака, охраняющему чужаков, ничего не стоило его догнать. Тем не менее он прилагал все возможные усилия к наибыстрейшему бегству. И при этом Кромвел уже на бегу отдавал себе отчет в том, что «оно» больше всего смахивало на… на женщину, девчонку!

Он возник возле Келли — о, далеко не так призрачно возник! — распорол ее веревки двумя взмахами ножа и резко поднял на ноги.