Мария Симонова - Привычка умирать

“Интересно, сколько спортивных снарядов Он отволтузил и отправил на свалку, не имея юридического права расквасить морды врагам?” — подумал я и произнес:

— Ну, это как сказать…

Гор устремил на меня вопросительный взгляд с полицейской пронизывающей искрой. Под таким взглядом хочется либо сжать зубы и запереться намертво, либо немедля расколоться. В другой ситуации, между нами, к счастью, не возникавшей, я бы, наверное, выбрал первое, но теперь ощутил себя просто обязанным порадовать его инспекторскую душу чистосердечным признанием:

— У меня есть пропуск и генный материал тамошнего наймита. Корабль дал ключевой код к их порталам. Я попробую туда пробраться.

В прошлом Гор уже не раз имел возможность убедиться (на собственном горьком опыте), что я немножко подкован в подобных делах. Он не сделал ни одного движения и все же вмиг преобразился-я впервые увидел, как выглядит истинный “пес”, взявший реальный след. Пристально глядя на меня, он произнес быстро и словно бы полуутвердительно:

— Пропуск паленый.

— Не проблема, мне важны параметры.

— Код наверняка с тех пор поменяли, — сказал он.

Я покачал головой:

— Там сделали другое. Взгляни-ка.

На экране возникла портальная сеть У68 — живая, прямо с сетевого мониторинга, вся испещренная красными точками, что означало — доступ закрыт. Сравнение с оспенной сыпью нарушала единственная зеленая точка в центре. Я вывел ее параметры — средний “пассажирский” портал, вместимостью на шесть персон.

— Знакомая картинка, а, Алекс?

Таким же примерно способом он пытался когда-то поймать меня через портальную сеть на Карловых Варах и в Москве-ЧЗЗ. Много воспоминаний, в основном, для него неприятных, нас связывало.

— Знакомая, — ничуть не смутился он. — Удобно: вход для своих, одновременно ловушка для незваных гостей. Он прищурился: — Собираешься лезть туда?

— Конечно. Я же буду “своим”.

— Не всякую охранную систему можно провести, — он кивнул в направлении нашей двери. Такой комплимент в устах матерого “пса” многого стоил.

— Придется рискнуть.

— Дик, нет!.. — тихо, обреченно донеслось от входа на нашу половину. Я обернулся — у косяка стояла Жен. И, кажется, давно. Разумеется, она подслушивала. А я еще не докатился до того, чтобы запираться и включать генераторы белого шума в собственном доме.

— Надо, Жен, — сказал я первое, что пришло в голову. Может быть, самое верное.

— Зачем? — встрепенулась она. — Кому это надо? Там знают, что ты обессмерчен, значит, они знают способ тебя убить!

— Не могу же я всю жизнь прятаться в нашем корыте! — Я понял, что сорвался, и продолжил спокойнее: — Они все равно меня найдут. Так что лучше будет, если я найду их первым. И потом, это уже не только наша с тобой проблема. Ты же слышала — положение критическое, надвигается хаос. Кроме меня, просто некому…

— Ну почему же некому? — подал голос советник. — Туда могу отправиться я.

Возникла небольшая пауза: мы с Жен уставились на советника. Он был вполне серьезен и собран. Я уважительно хмыкнул:

— А ты отчаянный мужик, Алекс. Но давай реально смотреть на вещи: из нас двоих ты наиболее ценен… для общего дела. Не говоря уже о государстве в целом.

— Да? А как насчет матери-истории? — спросил он. Без улыбки.

— Ну… Это уж она сама рассудит, — скептически хмыкнул я.

Жен с поникшими плечами опустилась в кресло — поняла, умница, что меня не остановить — ни истериками, ни угрозами, ни даже плазменным ружьем; не потому, что зашатались государственные основы — плевал я, по большому счету, на этот Евросоюз с их самой высокой горы Эверест-27. И не потому, что требовалось спасти всех нас от мутации — хотя это, конечно же, было бы неплохо. Просто с появлением настоящего дела я начал вновь обретать себя прежнего — может быть, слишком злого, дьявольски хитрого, не в меру жестокого и чуть-чуть отчаянного Моби Дика — каким она меня, как ни странно, когда-то полюбила.

— Послушай-ка, — сказал я Алексу, — в связи с твоим предложением у меня возникла гениальная мысль: твоя ксива наверняка имеет запредельный уровень допуска — что, если для проникновения туда мы состряпаем мне анонимный документ с теми же параметрами?

Я отлично понимал, что посягнул на святая святых, не говоря уже о том, что толкаю советника на должностное преступление. Я сам еще очень отчетливо помнил, как скрипит и корежится психика парии при подобной перегрузке. Однако он уже сказал “А” — когда пошел на союз со мной. Так почему бы ему теперь не сказать и “Б”?