Морган Райс - Первая Арена. Охотники за головами

Голова кружится, в ушах звенит. Я едва различаю топот охотников, несущихся за нами. Поезд все еще едет – он даже не замедлился от столкновения с машиной. Бен сидит без сознания и кажется мертвым.

Сделав над собой сверхчеловеческое усилие, мне все же удается выбраться из автомобиля.

Поезд набирает скорость и мне приходится перейти на бег, чтобы догнать его. Я бегу вдоль поезда и, наконец, прыгаю, приземлившись одной ногой на выступ и уцепившись за металлическую планку. Я засовываю голову в окно, ища Бри. Я пробираюсь вдоль поезда с его внешней стороны, заглядывая во все окна, приближаясь к двери, чтобы забраться внутрь.

Поезд едет очень быстро, я чувствую ветер в волосах и отчаянно пытаюсь добраться до двери. Я смотрю вперед и в ужасе вижу, что мы подъезжаем к туннелю. Там нет места. Если я не залезу внутрь в ближайшее время, меня размажет по стене.

Наконец, я добираюсь до двери и хватаюсь за ручку. Когда я уже почти открываю ее, мою голову пронзает невероятная боль.

Я пролетаю по воздуху, жестко приземлившись на бетонный пол. Я падаю с высоты в три метра, у меня перехватывает дыхание и я лежу и смотрю, как поезд ускоряется вдаль. Наверное, кто-то ударил меня, сбив с поезда.

Я смотрю наверх и вижу злобного охотника за головами, стоящего надо мной и грозно смотрящего сверху вниз. К нам уже подбегает еще несколько охотников. Они толпятся вокруг меня. Мне конец.

Но все уже неважно: поезд уехал и моя сестра в нем.

Моя жизнь уже кончена.

Я очнулась в полной темноте. Я сбита с толку и так слаба, что поначалу даже не понимаю, живая я или мертвая. Я лежу лицом вниз на холодном железном полу, вывернувшись в неестественном положении. Я поворачиваюсь, медленно выпрямляюсь, кладу руки ладонями вниз на пол и стараюсь подняться.

Каждое движение причиняет дикую боль. Кажется, она наполняет каждую клетку моего тела, не оставляя здоровым ни один орган. Когда я медленно сажусь, у меня кружится голова. Я чувствую головокружение, тошноту, слабость и голод одновременно. Я не ела по меньшей мере день. В горле пересохло. У меня появилось ощущение, что меня пропустили через блендер.

Так я сижу, справляясь с головокружением, пока наконец не понимаю, что я не мертва. Почему-то я еще живая.

Я оглядываю комнату, стараясь сориентироваться, размышляя, где я. Здесь темно хоть глаз выколи, лишь через щель под дверью где-то на дальней стороне комнаты просачивается немного света. Его недостаточно, чтобы что-то разглядеть.

Я медленно поднимаюсь на одно колено, держась за голову, стараясь облегчить боль. От одного этого небольшого движения мир кружится перед глазами. Я думаю, накачали ли меня наркотиками, или же мне просто дурно от бесконечной череды увечий, которые я получала все последние 24 часа.

Невероятным усилием я поднимаю себя на ноги. Большая ошибка. Я чувствую боль в дюжине различных мест одновременно: рана на руке, сломанные ребра, лоб в том месте, которым я ударилась о панель в машине, и лицо. Я трогаю его рукой и нащупываю большой рубец – должно быть сюда ударил меня охотник.

Я пытаюсь вспомнить… Пенсильванский вокзал… проезжаем сквозь толпу охотников…бегу за поездом… прыгаю на него… затем острая боль… Я восстанавливаю события в памяти и понимаю, что Бена в это время не было рядом. Я помню лишь, как он сидит в машине, потеряв сознание. Сомневаюсь, что он вообще выжил в аварии.

– Бен? – спрашиваю я на всякий случай в темноту.

Я жду, надеясь услышать ответ, надеясь, что он здесь вместе со мной. Я щурюсь в темнату, но ничего не вижу. Нет ничего, кроме полной тишины. Мой ужас усиливается.

Я снова думаю о том, была ли Бри на поезде и куда он направлялся. Я вспоминаю, что видела на нем брата Бена, но не могу вспомнить, что видела Бри. Я вообще удивлена, что какие-то поезда еще ходят. Может быть, они отправляли их в Первую Арену?

Все это неважно теперь. Кто знает, сколько времени я провела без сознания, сколько времени я потеряла. Кто знает, куда направлялся поезд и сколько сотен километров он уже проехал. Догнать их уже невозможно – даже если мне удастся отсюда выбраться. В чем я сомневаюсь. Я чувствую тоску и отчаяние, когда понимаю, что все это было напрасно. Мне всего лишь нужно дождаться своего наказания, верной смерти, мести охотников за головами. Они, наверное, будут пытать меня, а затем убьют. Надеюсь, все закончиться быстро.

Интересно, есть ли вообще способ выбраться отсюда. Я делаю несколько пробных шагов в темноту, вытянув руки впереди. Каждый шаг причиняет мучения, тело изнуренное, тяжелое от боли. Здесь холодно и я начинаю дрожать; мне не удавалось согреться уже несколько дней и я чувствую, что меня лихорадит. Даже если мне каким-то чудом удастся найти способ выбраться, я не в той форме, чтобы уйти далеко.