Морган Райс - Вторая Арена

– Вы вернетесь, – говорит он.

Мы с Беном пробираемся по пустынному острову, на моем плече висят лук и стрелы. Я никогда не стреляла из лука и вряд ли у меня хорошо получится, но я думаю, что если встречу животное, я разберусь. Это единственное, что радует меня в происшествии с Рупертом – не остановись мы тогда, у нас не было бы такого оружия.

Мы молча идем, снег засыпает все вокруг, мир невероятно тих. Я слышу лишь хруст снега под ногами и шум волн в отдалении. Вечернее небо глубокого серого цвета. Остров напоминает крошечный лес, покрытый раскидистыми деревьями, на нем нет и признака строений или людей, и вообще никаких следов. Я чувствую, что облегчение и ощущение безопасности все усиливаются.

Я замечаю крайнюю точку острова и иду к ней, обходя деревья. Когда я доберусь дотуда, я сразу почувствую себя легче, буду уверена, что здесь никого нет и мы можем расслабиться ночью. И в то же время я знаю, что если не найду никаких припасов, ничего полезного, я буду разочарована, ведь вернувшись с пустыми руками к Розе, я обреку ее на смерть.

Я осматриваю деревья снова и снова, пытаясь найти еду или еще хоть что-нибудь. Мы прошли уже половину острова и все еще ничего не обнаружили. Я останавливаюсь на несколько секунд, прислушиваясь. Но все, что я слышу, это тишина. Я закрываю глаза: я слышу падающий снег, касающийся моей кожи, и легкий шум реки, ласкающей берег. Я жду с минуту. Все еще ничего. Как будто я одна в доисторической вселенной.

– Почему мы остановились? – спрашивает Бен.

Я открываю глаза и продолжаю идти. Мы идем в молчании еще несколько минут, направляясь к дальней точке острова.

Чем больше мы идем, тем больше я думаю о Бене. Меня не может не интересовать, что именно произошло с ним там, на Манхэттене. Что произошло с его братом. Откроется ли он мне? Мне кажется, что ему это необходимо.

– Не кори себя, – говорю я ему, нарушая тишину. – Я имею в виду то, что уснул тогда: это могло случиться с любым из нас.

– Но не случилось. Это случилось со мной, – бросает он в ответ. – Это моя вина. Моя вина, что Розу ранили.

– Вина нам сейчас не поможет, – говорю я. – Никто тебя не упрекает. Я не упрекаю.

Он пожимает плечами и выглядит несчастным; мы продолжаем идти молча.

– Хочешь поговорить об этом? – наконец, спрашиваю я, желая прояснить все. – Что случилось с тобой в городе? Что произошло с братом? Возможно, ты почувствуешь себя лучше, рассказав обо всем.

Я смотрю на него. Он опускает голову, как будто размышляя, наконец, мотает головой.

Что ж, я попыталась. И я уважаю его личное пространство. Я не уверена, что сама рассказала бы о таком, если бы была на его месте.

Мы доходим до дальнего конца острова, деревья расступаются и мы оказываемся на берегу, покрытом снегом. Я подхожу к краю – оттуда хорошо просматривается Гудзон во всех направлениях. Он похож на море: тут и там плавают огромные льдины, на них падает снег. Все выглядит нереально, как будто мы в глубокой древности. Когда я чувствую порыв ветра на своем лице, на мгновение мне кажется, что в мире остались лишь мы, потерпевшие крушение в открытом море.

Я осматриваю берег во всех направлениях, ища какие-либо признаки строений, стараясь засечь движение. Но ничего не видно. Все выглядит так, будто когда исчез человек, способный повлиять на нее, глушь снова стала глушью.

Стоя там на берегу, я замечаю что-то в песке, выпирающее из снега. Я делаю несколько шагов туда, наклоняюсь и поднимаю предмет. Это что-то зеленое и блестящее и, взяв это в руки, я понимаю, что это бутылка – большая, стеклянная бутылка, которую, должно быть, вынесло на берег.

Я осматриваю остаток береговой линии и вижу что-то еще, блестящее и покачивающееся в воде рядом с берегом. Я подбегаю и поднимаю это. Старая алюминиевая банка.

Не знаю, что можно сделать с этими вещами – это совсем не то сокровище, которое я надеялась найти. Но все же, я уверена, что как-то можно это использовать и по крайней мере я вернусь не с пустыми руками.

Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь, готовясь идти назад. На этот раз я решаю идти по другой стороне острова через лес, надеясь найти что-нибудь – что угодно.

Мы молча обыскиваем лес и я чувствую разочарование, когда ничего больше не нахожу, и отчасти облегчение, что остров принадлежит нам и только нам. Я начинаю расслабляться, когда понимаю, что скоро окажусь в теплой пещере. Мои ноги и руки замерзли от ходьбы и я растираю их, пытаясь стимулировать кровооращение. Ноги устали – будет славно посидеть в пещере у огня.