Морган Райс - Вторая Арена

Логан заглушает мотор и вокруг нас стоит жуткая тишина. Мы сидим в лодке, покачиваясь на волнах и глядя на приближающихся охотников. Они всего в паре сотен метров от нас.

– Снимай штаны! – кричу я Бену.

Он смотрит на меня в недоумении.

– Давай! Быстро!

Он быстро стягивает кожаные штаны, которые я дала ему прошлой ночью, и, оставшись в одних джинсах, отдает штаны мне. Я тщательно оборачиваю их вокруг руки, используя в качестве перчаток, так, чтобы веревка не повредила мне кожу.

Наконец, Логан понимает, что я собираюсь сделать. Он быстро снимает свою куртку и тоже оборачивает ею руки, вставая рядом со мной – вдвоем мы держим остаток веревки и ждем.

Меня трясет. Они все приближаются, мча на нас на полной скорости. Я вижу, что они поднимают пушки. Надеюсь, они не понимают, что мы собираемся сделать.

– Бен, подними руки, как будто хочешь сдаться!

Бен делает шаг вперед и поднимает руки высоко над головой. Это срабатывает. Охотники опускают пистолеты и о чем-то совещаются между собой.

Но скорость они не сбрасывают. Они все еще мчат на нас. Они не видят веревку, которая покачивается на поверхности воды. Они ничего не подозревают.

По мере того, как они приближаются, меня прошибает пот. Я дрожу, сжимая веревку в руках. Логан стоит рядом. Мы ждем. Они метрах в двадцати от веревки.

Пожалуйста, пусть они не додумаются. Пусть не остановятся. Пожалуйста.

Они в десяти метрах. В пяти.

У нас есть всего один шанс и мы должны использовать его по максимуму. Веревка должна подняться точно на нужную высоту.

– ДАВАЙ! – ору я Логану.

В этот самый миг мы тянем за веревку.

Канат подпрыгивает, вылетая из воды метра на два. Идеальная высота.

Он ударяет стоящих в лодке охотников прямо в грудь. В этот же миг веревка натягивается и мы крепко сжимаем ее, чтобы она врезалась прямо в них.

Все впятером они слетают с лодки в воду.

Лодка продолжает движение без них еще метров на пятьдесят, прежде чем она теряет курс и врезается в торчащую из воды скалу. С ужасающим грохотом лодка разлетается на кусочки, над ней появляется пламя.

В это же время охотники болтаются в воде, молотя в ней руками.

Не могу поверить. Это сработало. Это действительно сработало.

Мы с Логаном удивленно смотрим друг на друга. Мы медленно отпускаем веревку.

Логан бежит обратно к рулю, заводит лодку и мы уплываем.

Я слышу крики охотников сзади нас: они размахивают руками и просят о помощи. Отчасти я испытываю угрызения совести. Но я усвоила урок – после стольких раз.

Мы едем и солнце поднимается все выше. Впервые за долгое время я немного расслабляюсь. За нами больше не гонятся лодки. Впервые за очень долгое время я начинаю думать, что у нас все получится.

Мы продолжаем движение вверх по Гудзону, не останавливаясь, в то время как утро сменяется вечером. Логан гонит на полной, стараясь оторваться от охотников, от Манхэттена настолько далеко, насколько это возможно; шум мотора уже стал естественным. Все утро мои нервы на пределе, я присматриваюсь и прислушиваюсь ко всему.

Но с течением времени напряжение спадает. Логан наконец замедляется, переключаясь на крейсерский режим, и гул мотора становится тише. Я вижу, что Роза глубоко спит на руках у Бри. Сама Бри откинулась, ее глаза закрыты, на коленях сидит Пенелопа. Бен сидит, склонив голову на руки. Лишь Логан, не моргая, смотрит вперед, как всегда без эмоций. Атмосфера на лодке расслабленная.

Логан еще больше сбрасывает скорость, и, стараясь понять почему, я смотрю на воду и вижу огромные куски льда. Они становятся все больше и появляются все чаще. Логан объезжает их и постоянно виляет то влево, то вправо, отчего лодка покачивается туда-сюда. Лед беспокоит меня, особенно когда я чувствую пронизывающий до костей ветер, чувствую, как с каждой минутой становится все холодней. Небо, совсем недавно такое яркое, потяжелело и посерело. На воду опускается туман. Я чувствую, что грядет буря.

Неожиданно с неба начинают падать снежинки. Это огромные снежные хлопья и, приземляясь на мою щеку, они как бы говорят, что еще осталось в мире что-то чистое. Они заставляют меня вспомнить детство, то счастливое время, когда я любила снег. Когда он значил отсутствие уроков и игры с друзьями. Теперь же он ознаменовывает лишь холод, сырость. Теперь он вызывает лишь неудобства.

Буквально через несколько минут снег становится ослепляющим, он залепляет нам лица, отбеливая небо. Становится труднее смотреть.