Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета

От кого именно, уточнить он не успел: дверь открылась, и вошел тот, о котором и был недавно разговор и кого собравшиеся так опасались, – сам Петрович. В вошедшем с одного взгляда можно было признать бывшего офицера: по выправке, развороту плеч, взгляду и другим приметам. Кирилл Петрович Викентьев действительно был потомственным офицером.

За год до того, как все началось, полковник Викентьев закончил Академию Генштаба. Ему прочили блестящую карьеру, несмотря на не самый уживчивый характер и бескомпромиссность. Но пять лет назад он стал бывшим. Впрочем, как и все остальные находившиеся здесь, – бывшими учителями, слесарями, врачами и менеджерами по продажам.

Атас, завидя Викентьева, откинулся назад, всем своим видом показывая – кружка перед его носом оказалась совершенно случайно, причем самым волшебным образом.

– Вкусно пахнет, – заявил вошедший, будто не замечая бутылки на столе. – Не угостите?

– Присаживайся, Петрович, какие вопросы?

Ему освободили место за столом, вручили ложку и снова притихли, ожидая, чем все закончится.

– Петрович, ты-то будешь? – спросил Глеб. – Что-то все отказываются.

– Наливай. Под кашу – то, что и нужно. И остальным тоже, это только с виду они такие скромные.

Выпили молча, не чокаясь, без всяких тостов и принялись за гречку, зачерпывая кашу из общей кастрюли. Некоторое время стояла тишина, лишь изредка ложки звякали о край посудины. Наконец Викентьев отложил ложку в сторону.

– Баня готова, Глеб. Поужинаешь, можешь сразу и идти. Обратишься к Заводчикову, тот выдаст тебе все, что считаешь необходимым, он в курсе. Белье, комок [2], продукты, патроны, возможно, что-то еще. Пользуйся случаем: все либо хлопок, либо шерсть – склад удачный попался, помимо синтетики было достаточно и другого барахла.

– Это на базе, что недалеко от Выгино?

– Именно, – кивнул Викентьев.

Глеб качнул головой:

– Думаю, очень трудно было туда попасть – риск большой.

– Без хитрости не обошлось: дистанционно запустили генератор прямо на дороге, а сами со стороны Выги на лодках. Жаль, генератор всего час тридцать проработал, не все успели вынести. Опасаюсь, что в следующий раз такая уловка не пройдет. Отдыхайте, парни, – закончил он, поднимаясь. И уже от двери поинтересовался: – Кстати, Глеб, когда рассчитываешь отправиться?

– Послезавтра с утра, Петрович. День на подготовку – без этого не обойтись.

Викентьев кивнул, обвел всех взглядом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Бриться без зеркала, в потемках, на ощупь – дело привычки. Глеб провел ладонью по подбородку, щекам: как будто бы все. Зашел еще разок в парную, посидел на верхней полке, но за веник больше не взялся. Окатился водой и начал одеваться.

На выходе из бани его догнал негромкий женский голос: «Глеб!»

– Слушаю, Марина. – Он подошел к девушке, одетой в камуфляжную куртку и черную шапочку, из-под которой выбивались светлые пряди.

– Глеб, – зачастила она, – я случайно услышала, что ты здесь, но ведь ты же знал. Почему не нашел? Ты же знаешь, как я рада тебя видеть.

– Пойдем, Марина. – Он накинул плащ и на нее, прижал к себе. – Посидим где-нибудь, вот и дождь как будто бы утихает.

– Пойдем, – легко согласилась Марина. – Если хочешь, ко мне, Светка сегодня в ночь дежурит.

– К тебе так к тебе, – не стал отказываться Глеб. – Мокро вокруг, да и темно.

Домик, в который привела его Марина, ничем не отличался от десятков других, расположенных вокруг того, что несколько лет назад было элитным домом отдыха «Снегири», затерявшимся глубоко в лесах. Деревянный, с узкими, в одно бревно, окнами с каждой из четырех сторон. Печка-буржуйка слева от входа; двери из толстых плах, обязательно открывающиеся наружу, и непременно подполье, где в случае необходимости можно укрыться. Для этой цели в нем хранился запас продуктов, рассчитанный на несколько дней. Однажды Глебу довелось провести в подобном схроне почти неделю, наполненную такой безысходностью, что хотелось выть от бессилия.

– Глеб, – засуетилась Марина, – может быть, ты кушать хочешь? Или кофе? Есть у меня, правда молотый… я сейчас, только печку растоплю. – И застыла на середине пути между печкой и столом. – Ты… останешься?

Глеб посмотрел на нее, такую стройную, ладную, с миловидным лицом и большущими зелеными глазами.

– Нет, Марина, мне будет лучше уйти.

Девушка сразу поникла. Затем прерывающимся голосом едва слышно спросила:

– Это из-за того?..

Тогда Глеб убил всех троих. Зарезал ножом. Идиоты, они попытались в тесном помещении схватиться за стволы, когда ножом в таких случаях надежнее всего. Успело ли с ней что-нибудь случиться? Судя по тому, что на Марине была порвана одежда, наверное, да. Но Глеб никогда не спрашивал у нее и никогда не спросит. А когда она сама пыталась что-то объяснить, решительно качал головой – не надо слов.