Владимир Свержин: Страж Каменных Богов

А сейчас и вовсе – на кого злиться? Он сам прозевал западню, доверился болтуну Сказителю, вот и влип. Так что злись только на себя.

– Они хотят смерти моего отца, – повторил сконфуженный Песнопевец. – И считают, что убить его должен именно ты.

Леха кивнул и отстранил этого жалкого Тиля. Верхним зрением он прекрасно видел затаившихся в засаде врагов.

Пожалуй, таким опытным воинам, как Лешага с Бурым, не составило бы труда вырваться из окружения и скрыться в чащобе. И горе тем, кто попробует напасть на след. Как говаривал Старый Бирюк: «Следы неопасны, в отличие от их хозяев».

«Но вот Лил, Марат и уж подавно женщины, выведенные из-за Барьера, – что делать с ними? Они как гири на ногах! Ладно, нет времени упиваться горечью ошибок. Нужно их исправлять, пока есть шанс. Лил можно унести, вариант испробованный, а Марат в бою уже чего-то, да стоит…»

Лешага тяжело вздохнул: «Нет, так нельзя». Он вдруг вспомнил услышанное где-то выражение «не по-людски». Кажется, его как-то в разговоре обронил чешуйчатый. Но вот сейчас Леха чувствовал, что оставить всех этих изможденных, беззащитных бедолаг как раз и будет не по-людски.

– Кто твой отец, Тиль? Почему людожоги хотят его смерти?

– Я сын Шерхана, наместника Аттилы в горах, именуемых Крышей Мира, и за ними, до самого Южного Предела.

– Он что, тоже из этих? – Леха брезгливо сморщился и кивнул в темноту, туда, где поодаль от места стоянки таилась засада.

– Когда-то Аттила видел в нем своего преемника, – почти с гордостью ответил Тиль. – Потом я взял в свой дом женщину иной веры, и властитель правоверных в наказание отослал моего отца от себя, меня же и вовсе отдал на суд Эргеза. Как я уже сказал, у того в заложниках моя женщина и сын. Сейчас Аттила мертв, Эргез захватил власть обманом и знает, что отец не пожелает склониться пред ним. Он не остановится перед тем, чтобы убить отца. Он пытался внушить, что верит мне и я как наследник сменю отца после его смерти. Но тот, кто поверит этому порождению коварства, обманется.

Самозванец за Срединным Хребтом отлично понимает, что, если соперника убьет кто-то из его слуг, это ему ничего не даст: горы там высоки, перевалов немного, и они хорошо охраняются, так что перекрыть их легче легкого. А с гор на равнину нападать значительно проще, чем наоборот. Могучий Шерхан весьма почитаем народом… – Сын наместника запнулся под тяжелым взглядом Лешаги и тихо поправился: – Людожогами.

Леха молча кивнул: ситуация начинала принимать более или менее ясные очертания. Уничтожить одного из предводителей этих злобных тварей, после того что они творили в землях Дикого Поля, было для него делом чести. Но идти как лошадь в поводу – глупее не придумаешь: конечно, с Крыши Мира уйти им не дадут, не для того Эргез эту каверзу задумал, чтобы выпустить их живыми. Значит, нужно перехитрить врага, заставить его поверить в марево, пусть уподобится щенку, который увлеченно ловит собственный хвост. Помнится, Учитель говорил: «Врагу до последнего вздоха должно казаться, что он побеждает. Тогда ему незачем будет мешать вам делать свое дело».

– Хорошо. – Лешага задумчиво кивнул. – Кто тут еще из ваших?

– Караванщик Тимур. Никакой он не торговец, он сотенный командир Несокрушимых, личной стражи Аттилы.

– Что ж, очень удачно.

– Удачно? – в недоумении переспросил Тиль. – Какая же это удача? Он зверь. Для него убить – высшее наслаждение!

– Он приведет нас к Эргезу, – отрезал Леха. – Вернее, приведет вражину к нам. А пока возвращайся на свое место и делай все точно, как я скажу.

Выслушав наставления бывшего стража, Тиль склонил голову и, стараясь двигаться бесшумно, направился к неостывшей еще лежанке. Ученик Старого Бирюка смотрел ему вслед, пытаясь ответить для себя на неотвязный, точно стрекочущая поблизости сорока, вопрос: можно ли доверять этому несчастному? В любом случае, как его учил Старый Бирюк, если ситуация складывается не в твою пользу, нет смысла встраиваться в нее – меняй ситуацию.

Тимур проснулся от толчка под ребра. Он всегда спал чутко, а здесь, среди врагов, так и вовсе. Однако шагов он не слышал. Лешага сидел перед ним на корточках, точно его принесло по воздуху.

– Вставай. Только очень тихо.

– Что такое? – встрепенулся «караванщик», принимая на себя ставшую уже привычной роль незадачливого торгаша.

– Нас окружили.

– Что? – Вся его фигура выражала растерянность и ужас.

– Взяли в кольцо. Те, что были у селения. У людожогов тоже есть следопыты.