Андрей Степаненко - Избранник

Публика молчала.

— Понятно, — угрожающе протянул капитан. — Приступайте.

Двое бойцов закинули автоматы за плечи и подняли самых крайних гостей. Развернули лицами к стенам и принялись охлопывать по карманам, бокам, вдоль бедер... Сашка растерянно глянул на дядьку, но тот ободряюще подмигнул, мол, ничего, это ненадолго.

Тех, кого обыскали, сразу же сажали на пол, чуть поодаль от остальных, и переходили к следующим.

— А это чье? — внесли в зал Сашкин рюкзак. Внутри у него противно отдалось холодком.

— Мое, — неуверенно отозвался он.

Автоматчик расстегнул ремни, ослабил и развязал узел и вытряхнул рюкзак прямо на заляпанную давленой рыбой и усыпанную осколками фарфора скатерть.

— Капитан! Кажется, есть...

— Понятых прошу подойти, — стремительно отреагировал офицер и присел над выпотрошенным содержимым рюкзака. — Та-ак, что тут у нас?

Сашка вытянул шею: «Что там?»

— Это ваше? — продемонстрировали ему небольшой, в два кулака, плотно набитый чем-то темно-зеленым пакет.

— Нет, — растерянно мотнул он головой. — В первый раз вижу.

— А как же иначе? — усмехнулся офицер и развернулся к дверям. — В отказную пошел. Куда его?

— Давай на кухню. Там стол есть.

— Пройдемте, — кивнули Сашке.

Дядька расстроенно хлопнул себя по коленям:

— Вот старый дурак! И как я сразу не догадался?..

Сашка судорожно схватил воздух ртом, приподнялся и на подгибающихся ногах побрел к выходу из зала. В ушах звенело.

«Господи! Что происходит?!»

— Неля, — услышал он за спиной тревожный дядькин голос. — Надо Федору Ивановичу звонить.

— Я позвоню...

Сашку приняли под локоток и провели в большую, отделанную светло-желтым кафелем кухню. Проверили паспорт, заглянули в листок убытия, усадили на табурет и начали при понятых запечатывать изъятое в большой коричневый конверт, наклеивать поверх швов бумажные квадратики с голубым оттиском печати и составлять протокол. А там, в зале, уже вовсю спорили оставшиеся милиционеры и категорически несогласный с происходящим хозяин дома.

— Я этого так не оставлю! Я до Хомякова дойду!

Ему сунули протокол на подпись, и Сашка, убедившись, что его заявление о том, что никакое «вещество растительного происхождения» он в город не ввозил, отобразили в документе, поставил размашистую подпись, встал, послушно завел руки назад и ощутил, как жестко и холодно защелкнулись на них узкие металлические браслеты.

— Пошел! — толкнули его в спину. Дядька уже стоял в коридоре.

— Не бойся, племяш, через час вытащим, — ободряюще кивнул он.

Сашка судорожно глотнул, протиснулся мимо торопливо набирающей телефонный номер Нели и зашагал вниз по гулким деревянным ступенькам.

«Недаром, блин, матери сон приснился! — внезапно подумал он. — Вот, бля, я попал! Ну, попал!»

Если бы он доверился материным предчувствиям, то не оказался бы на своей исторической родине в поисках пусть и желанной, но, пожалуй, не единственной возможной для него работы. Но он не доверился. И зря.

Это у них было семейное. Сашкина бабка с точностью до часа знала момент гибели своего мужа на фронте под Кенигсбергом. Отец хоть и стеснялся, но всегда неплохо гадал, и у Сашки осталось такое ощущение, что карты для него — просто маскировка, «ширма», призванная придавать его пророчествам, что называется, социально приемлемый вид. И мать в этом ряду смотрелась вполне уместно.

Она совершенно не беспокоилась по поводу страстной, почти демонической увлеченности сына одной зрелой дамой, приехавшей в их город по заданию крупной московской радиостанции, и, напротив, старательно отговаривала Сашку и каждого из его друзей от простенького пешего маршрута по Уралу, ссылаясь на дурной сон. По ее снам всё и выходило: расставание со столичной радиожурналисткой произошло так же естественно, как листопад в октябре, а переломавшего в том походе тазовые кости дружка они двадцать восемь часов попеременно, без передыха, практически бегом тащили на себе до ближайшего поселка.

Сашка поежился: у них с собой даже новокаина не было.

А как только он задумал отправиться на Север, матери стали сниться сны с участием сына. Конечно же, она его отговаривала, но ничего поделать с окончившим аспирантуру и отчаянно желающим профессионально реализоваться молодым ихтиологом не могла. Тем более что на удивление кстати позвонил дядька, сообщивший, что у них в городе вот-вот освободится место на рыбстанции — кто-то из «старичков» уезжал на материк.