Леонид Кондратьев - Продавец королевств (СИ)

Вот и получилось что к тому времени как поминающий всеми словами Святого Патрика и Сатану со всеми его легионами Олаф наконец-то собрал орудийную панораму и срывая себе спину закончил заряжать нелепо раскинувшую, подобно продажной девке, станины конструкцию, все уже было кончено. Остатки нападающих уже откатились обратно через приоткрытые ворота в замок, щедро усеяв при этом землю содрогающимися в конвульсиях телами. Из трех сотен обратно за стены ходило не более двух-трех десятков. Остальные, если рассматривать традиции северных варваров и до боли похожих на них верований подгорного народа, обеспечили себе хорошее посмертие — забрав за собой в небесные залы примерно пару-тройку сотен ополчения и нескольких затерявшихся длинноухих.

— На штурм! — странно, но в первых рядах стихийно образовавшейся погони несся словно призовой рысак Секрес, размахивающий автоматом, сжатом в левой руке как дубинкой. Ручной нежити некроманта рядом с ним почему-то не было. В правой маг смерти держал зазубренный нож, чье лезвие ощутимо светилось недобрым темно-синим светом. Прямо на глазах Аксимилиана старый чародей метнул огнестрельное оружие, вышиб им из седла отставшего рыцаря и одним мимолетным движением отрезал тому голову.

Прямо вместе с металлическим воротником. А призванное изрыгать из себя очереди пуль устройство, немного повисев в воздухе, вернулось обратно, чтобы спустя мгновение снова отправиться в полет.

— Ааа! — орали то ли от страха, то ли от переполнявшего их восторга ополченцы, пытаясь поспеть за пожилым некромантом. Впрочем, они были обречены на неудачу. Маэстро темных искусств, судя по всему, вспомнил молодость, когда за ним, еще молодым и неопытным, попеременно гонялись инквизиторы, толпы крестьян с вилами, кредиторы и прочий люд, не поминающий всю важность выбранного волшебником направления искусства. А потому передвигался со скоростью стащившей со стола аппетитно пахнущий кусок кошки, дополнительно пнутой под зад хозяином и освистанной его детьми.

Охотники на чудовищ и эльфы действовали более разумно. Стояли на месте. И стреляли. Кто из огнестрельного оружия, кто из привычных луков, это уж по их собственному усмотрению. Из пытающихся спастись бегством благодаря усилиям любителей дистанционной борьбы ушел едва ли каждый четвертый. Да и со стен только наружу упало восемь человек. Впрочем, защитники замка тоже не вчера на свет родились и воевать умели.

— Бум! — гигантский огненный шар, метнувшийся от крыши донжона вниз, испепелил первые ряды ополченцев, пытающиеся с ходу вломиться в крепость. Магов среди них кроме быстроного некроманта не оказалось, а имевшиеся амулеты были не достаточно хороши, чтобы отразить такую атаку. Сам же Секрес, уже вскочивший на опустившийся мост и обнаруживший себя перед целой толпой злых вражеских воинов, среди которых и пара волшебников затесалась, перестал изображать из себя чародея-берсерка и мудро отступил, собрав штук пять стрел и половину дротика.

Вторую он обломил, чтобы пробивший голень метательный снаряд не мешал улепетывать. Несколько горстей жидкого пламени, посланных ему вслед, бессильно скользнули по выставленной защите.

— Ну все, — Олаф закончил собирать свое оружие и кровожадно усмехнулся, смотря на замок. — Сейчас наибольшая концентрация их силы прямо перед воротами?

— Да, — уверил его призрак. — Но их даже твоим громыхалкам не пробить. Ну, во всяком случае быстро. А стену даже и пробовать на прочность не стоит, в таких крепостях она меньше пяти шагов в толщину и не бывает никогда.

— Ну и пусть, — разрешил Олаф, заряжая первый заряд. — Зачем, по вашему, изобретали стрельбу навесом?

Сиплый Вилли, стражник барона Мейхарда. 34 года.

Многозначительно сплевывать в замковый ров не высовываясь из-за зубцов стены… — для того чтобы это делать необходимо или быть мастером плевков или сидеть в обнимку со штатным арбалетом около навесной бойницы предназначенной для обстрела штурмующего ров противника. В принципе сквозь нее еще очень замечательно льется кипящая смола, закопченный котел с которой чадно дымил неподалеку. Парило. И на побитом оспой лице Сиплого Вилли стражника его милости барона Мейхарда все сильнее и сильнее сквозь бледность вызванную банальным страхом проступало то самое желание которое Вилли успешно скрывал от десятника с самого утра. Впрочем, зная своего десятника, бывшего по общему мнению любого из его подчиненных той еще сволочью, похмелье мучившее жарившегося на солнцепеке стражника не было для него каким-нибудь страшным секретом.