Алексей Штейн: Ландскнехт. Часть вторая

— Эх, что творят — присел рядом с Балу командир орудия — Ща оне картечь и шрапнели достанут — и все — и третью выметут и остальным жить не дадут…

— Не зуди! Сам знаю! — рыкнул Балу — Как назло, третья — с некомплектом, там они пока разберутся, сообразят, развернут орудию, да снаряды притащат… А ну! Кто с ружьем? Давай сюда — и по первой — залпом… готовы? Пли!

Мы грохнули залпом, хотя попасть было трудно — дураков там не было, никто не высовывался, а парапет по грудь, считай. Впрочем, в ответ нам тоже грохнул залп — и что самое неприятное — и с воротного бастиона тоже. Причем с бастиона густо так сыпанули — кто‑то заорал, раненный, а в нескольких метрах от меня артиллерист свалился, похоже, убитый.

— Не дрейфь, огонь, братцы! Стреляй и прячься за стену! Не давай им выстрелить! Заорал один из командиров орудий. И, показывая пример, выстрелил дважды по первой батарее. Хотя, конечно, с револьвера на триста метров — это надо быть очень большим оптимистом…

Гулко грохнул орудийный выстрел. И почти сразу же — взрыв. На третьей батарее, ага.

— Ах, ты ж, Мать — Боородицу, у душу, черэз тры пня — выругался кто‑то — Уторое орудые на трэтей! Хранатойу! У щчепки!

— Ах, твари… — протянул Балу — Ишь, значит вот как. Не картечью — а гранатой. То ли не нашли, то ли так и хотят — все разбить и сами тут с первой любой уголок достанут. Умно. Грамотные, гадюки. Чего ж там возятся наши, в казармах‑то поди всех подняли уже. Пора на штурм идти, а то потом совсем туго станет. Эй, братцы, не спи — сыпь еще раз по ним!

Мы снова, все кто был оружные, высунулись и дали залп в сторону первой батареи. И попрятались до того как прилетело в ответ. И тут же — новый звонкий орудийный выстрел. И снова почти сразу — глуховатый взрыв.

- Ещчо адно! — откомментировал снова кто‑то из артиллеристов — От хады, а? Воны так усе разобйут, усю трэтйу!

И, ведь, зараза такая — накаркал. Мы исправно, но бесполезно, дали еще несколько залпов, потеряв двоих ранеными и одного убитым от ответного огня — но, похоже, ничуть не помешали врагам. Стреляли не только мы, уже густо грохотало со всех сторон — с бастионов, от казарм, с цитадели — но стрельба кроме, разве что, как с верха бастионов — толку не приносила. А на бастионах пока людей еще мало. Просто не успели добежать — видно, как от казарм бегут к третьему, несколько человек скосили пули… С первой батареи еще дважды ахнула пушка — и третья батарея как боевая единица перестала существовать. Все орудия разбиты, и судя по всему — в расчетах немалые потери. Ну, что? Сейчас их пушкари примутся и за нас? Похоже на то… Теперь они хозяева положения.

В цитадели сдвоено бломкнуло, словно по помойному баку поленом треснули — и затем послышался характернейший, мерзкий хрипящий свист. Аж по спине дерет… но как приятно осознавать, что не к тебе летит! Четыре мины обрушились на батарею, две рванули прямо наверху, подняв султаны черно — желтого дыма, две — за ней, между батареей и бастионом. О как. Отличненько. Чего же раньше не смогли? Не успели? Или не хотели на себя ответственность брать? Приказа поди ждали. Хотя, с минометами не так все просто, а тут, вишь, с первого — и накрыли. Две полупудовые осколочные мины — это серьезно. Там сейчас — фарш. И, пожалуй, можно стрельбы не бояться — если дали накрытие — то теперь не выпустят — тут недалеко, пожалуй, ближний предел дальности — и рассеивания никакого — класть будут точно, на батарею. Вот так, ребятки, крести — козыри…

Наши, воодушевленные таким поворотом, открыли беспорядочную стрельбу — по батарее, по воротному бастиону. Но в ответ тоже густо ответили — вдобавку, с бастиона загрохотал пулемет. Перетащили, значит. Видал я его раз — здоровенная такая дурища, на станке, чуть ли не как у нашей двадцатьтретьей, и весит наверное столько же. Полдюймовая, патрон здоровенный — уж всадит, так всадит… Только что — тут она не сильно поможет — у нее там на наружней стене — свое место, узкая щель по всей ширине, с заслонками. А тут, в амбразуру — очень маленький сектор у нее выйдет. Только пугать, пожалуй. А вот ружейный огонь досаждает все больше. И с верха первого бастиона какой‑то хулиган стрельнул с гранатомета — граната взорвалась посередине между первой батареей и цитаделью, но вообще‑то, если эти штуки применяют целым отделением, да некривыми руками — то выходит довольно прилично. Так что еще одна напасть. Я, правда, попытался попасть в этого волюнтариста. Не попал. Но, надеюсь, показал всю пагубность его побуждений. И попутно вызвал нездоровый интерес прочих стрелков в первом бастионе — снова поверх парапета, там, где только что торчала моя бестолковка — полетела каменная крошка. Памятнику здешней военной архитектуры нанесен непоправимый ущерб, как говорится.