Терран - Эпизод I - На границе двух миров (СИ)

Он отшатнулся, а инстинктивный импульс отбросил девушку назад, больно приложив головой о край стены.

— Вот черт! Салли, я…

Открыв глаза, она увидела перед собой его испуганный и полный раскаяния взгляд. Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться… и замер на середине движения.

— Даже сейчас?.. — тихо произнесла Селендис. Приподнявшись на локтях, она прислонилась спиной к стене и, осторожно проведя рукой по затылку, поднесла ладонь к глазам, разглядывая пару капелек искрящейся в полумраке комнаты голубоватой крови. — Почему, Саша? Неужели я хоть раз давала тебе повод усомниться в себе? Я не полезу в твою душу без разрешения.

— Прости… — он вернулся обратно на кровать. — За все эти годы это стало сильнее меня.

Некоторое время они молчали. Потом Алессадар заговорил вновь, тихим голосом и — вслух [6] — На будущее, когда речь будет заходить о протоссах. Когда нет уточнения «сказал вслух», значит, разговор ведется ментально. , на том языке, на котором на Аиуре говорили только они двое:

— Я всегда был чужим, Салли… Ты знаешь, что я не родной сын Тассадару?.. Мои родители отказались от меня, потому что я — чужой протоссам. Даже сейчас, проведя среди вас семь долгих лет, я все равно не могу влиться в ваше общество… не могу стать одним из вас. Мне непонятно ваше фанатичное стремление к совершенству и не менее фанатичное нежелание меняться. Я не понимаю, почему мы, живя в этом общежитии, фактически предоставлены сами себе, и при этом — лишены свободы выбора. Не понимаю, почему, при полном отсутствии пропаганды, каждый обитатель этого здания мечтает стать Тамплиером.

Я — чужой, Салли. Поэтому меня презирает Виалсар, поэтому я сирота. И, если кто-то еще вдруг заглянет мне в душу… в этом мире станет еще на одного протосса меньше, который считает меня равным.

Селендис молчала, боясь спугнуть редкое мгновение откровенности. Алессадар никогда не рассказывал ей, почему не похож на своего родителя, никогда не рассказывал, как оказался в приюте.

И да, она понимала, о чем он говорит. Алессадар… не вписывался в образ протосса, не вписывался настолько, что это было очевидно всем, даже ей.

Вот только и она тоже… не вписывалась. Проведя бок о бок с ним семь лет, буквально с самого рождения, она впитала в себя его взгляды, его надежды и саму его суть и была сейчас весьма далека от идеального образа протосса.

Поднявшись на ноги, она осторожно, словно боясь спугнуть, подошла к кровати и присела рядом с ним. Поймав его взгляд, она протянула руку ладонью кверху.

— Ты можешь мне верить, — сказала она единственное, в чем была сейчас уверена. — Всегда.

Очень медленно, словно поднимая вместе с рукой целую гору, он медленно вложил свою руку в ее подставленную ладошку и Селендис ощутила робкое прикосновение к своему разуму. Прикрыв глаза, девушка пару мгновений наслаждалась этим чувством — даже такое простое действие приносило почти физическое удовольствие, а потом потянулась навстречу.

Она прошла вместе с ним через все — муки рождения, перипетии взросления и тягости неизлечимой болезни. Не она сканировала его память — он вел ее, крепко держа за руку, по знаковым событиям своей жизни. Она пережила вместе с ним осознание собственной смертности, сводящую с ума боль во всем теле, ласковые прикосновения Пустоты, погасившей сознание. Она чувствовала шок его нового рождения, отчаяние запертого в клетке ребенка, боль от использования искалеченного Дара…

А еще она увидела себя его глазами, отчего мгновенно разорвала контакт и закрылась самыми сильными щитами, какие только знала.

Крохотная, смешная чешуйчатая малышка Салли, которую он учил ходить, крепко держа за руки. Не девушка — протосс, представитель чужой для него расы, лишенная многих черт, присущих женщинам его мира. Он никогда не сможет посмотреть на нее так, как смотрит на него она. Знание, обретенное ею совсем недавно, никогда не коснется его, потому что он никогда не сможет его понять.

Ей хотелось смеяться от злой иронии ситуации. Не он чужой для нее, она — чужая для него.

— Салли? — сквозь грохот крови в ушах прорвался его обеспокоенный голос.

Она молчала, отчаянно пытаясь заглушить гремящий в голове голос, без конца повторяющий «НИКОГДА!»

— Салли…

Держать щиты становилось все труднее, еще чуть-чуть — и эмоции вырвутся на свободу и он узнает то, что никогда не должен узнать.

Не говоря ни слова, она развернулась и деревянным шагом вышла из комнаты, не обращая внимания на его жалобный голос, умоляющий остаться.