Терран - Эпизод I - На границе двух миров (СИ)

Мысли молодой Тамплиеры [4] — Мне просто не понравилось, как звучит «Тамплиерка». Поэтому женский вариант будет такой. перескочили на Алессадара, — протосса, занимавшего совершенно особое место в ее жизни, а точнее, на отношение к нему некоторых из наставников. Селендис никак не могла понять, почему тот же Виалсар при разговоре с ним всегда так презрительно цедит слова, почему так неподдельно удивляется, если у него что-то получается с первого раза, как будто он должен быть ни на что не способной бестолочью? Подоплека такого отношения неизменно ускользала от ее понимания.

А вот и он, занимающий неприлично много места в ее голове, самый странный протосс из тех, кого она знала, — вертит в руках какую-то штуковину, отдаленно напоминающую церемониальный жезл Эпохи Раздора.

Заметив подругу, он широко улыбнулся и призывно замахал рукой.

Это было именно оно — то, что неизменно шокировало каждого, кто общался с Алессадаром больше минуты. Лица протоссов чрезвычайно скупы на мимику — зачем, если есть Дар, который выразит все куда лучше? Казалось бы, и мышц, способных отразить на лице эмоции быть не должно, но нет — вот оно, перед ней, живое опровержение этой теории.

Тонкие губы растягиваются в широкой улыбке, светящиеся глаза слегка меняют свою тональность, зажигаясь совершенно особым теплым светом — и уже не надо никакой псионики, чтобы понять, что он действительно рад ее видеть. Почему то такой способ вызывал у нее больше доверия, чем привычные короткие импульсы, которыми пользовались все остальные.

— Привет, — улыбнулась она ему в ответ.

Девушка поприветствовала его на том языке, которому научил ее Алессадар, — парень всегда радовался, когда она так делала. Так почему бы не сделать ему приятное, особенно если и самой от этого хочется излучать радость и счастье?..

— Смотри, это я почти сам собрал! — не тратя времени на приветствия, Алессадар помахал перед ее лицом странным жезлом.

— Опять к оружейникам бегал? — неодобрительно проворчала девушка. Пару лет назад ее любознательный друг каким-то загадочным образом умудрился завести знакомства среди сотрудников располагавшейся по соседству лаборатории племени Фуринакс — известнейших оружейников среди протоссов. С тех пор почти каждый вечер он проводил среди них, постигая основы прикладной псионики.

— Ой, не ревнуй! — отмахнулся он, все еще размахивая этим дурацким жезлом. — Давай я тебе лучше покажу…

Раздраженная мельтешением перед своим лицом, Селендис было предприняла попытку схватить друга за руку, но застыла с поднятой рукой, остановленная мгновенным импульсом страха, выпущенным Алессадаром.

Наверное, в Академии не существовало протосса, который бы не слышал о странном сыне известного Вектора, панически боявшегося прикосновений. И хотя протоссы вообще избегают физического контакта, делающего их почти беззащитными друг перед другом, тем не менее, среди друзей это не было редкостью — ведь сам по себе факт прикосновения не означал псионного контакта, для этого необходимо было осознанное желание.

Селендис еще помнила времена, когда ее старший друг шарахался от любого взрослого, подошедшего к нему ближе пары метров, помнила разочарованные шепотки: «А ведь у него такой доблестный родитель»…

Единственными, кому он позволял себя касаться, были Виалсар, знакомый его отца, целитель Академии по имени Торием и… она. Селендис всегда казалось, что это потому, что он доверял ей настолько, что его странная фобия игнорировала ее прикосновения, но…

Когда им исполнилось шесть и началось настоящее обучение, когда они учились жонглировать кристаллами взглядом, формировать сознательные эмоциональные импульсы и правильно интерпретировать чужие… он перестал касаться ее и перестал позволять делать это ей.

Селендис казалось, что она теряет его, что самое близкое ей существо во всем мире постепенно отдаляется, находя новые увлечения и идя своей дорогой, отличной от той, по которой шла она сама. Что, если по достижении первого совершеннолетия он выберет другой путь? Путь, к которому у него явно лежит душа, судя по тому, как он гордиться своим дурацким жезлом?

Ее первое воспоминание в этой жизни связано с ним. Она бы хотела, чтобы и последнее было о нем.

— Ну, так и что это за штуковина? — выставив самый мощный эмоциональный блок, на который только была способна, она натянуто ему улыбнулась. Если она не хочет его потерять, она должна принять его таким, какой он есть.