Ольга Никитина: Си-бемоль

– Очередная олимпийская медаль?

– Да, наверное. Я знаю, это все спорт. Спорт учит справедливости, че– тности, моральным принципам.

– Правильно. А он работает там, где все наоборот.

– Ну, да. Он привык к отсутствию всяких принципов.

Некоторое время мы молчим.

–Наверное, я все-таки выйду замуж. В конце концов, не понравится– разведусь.

У меня еще один козырь в кармане, но я решаю придержать его. До поры до времени. А дело в том, что…

–

Оф, фафие филые фетишки,– забросила я удочку.

Моя предпоследняя перевязка. Лунка быстро затягивалась. Поменяв дренаж, Виктор Евгеньевич снова положил сверху марлевую подушечку, хотя я уже ими и не пользовалась. Но не спорить же с профессионалом. Эта-то подушечка и составляла главное препятствие в моем нехитром плане.

– Что-что, простите?– обернулся он, набирая номер на стационарном телефоне.

– Фафие филые фетишки,– повторила я, изо всех сил стараясь и тыча пальцем в экран его компьютера, где на заставке стояла фотография: три мальчугана разного возраста и двое мужчин в масках Бэтмена. Виктор Евгеньевич взглянул на экран и, как будто, наконец понял, о чем речь. Но тут в трубке кто-то ответил, и он отвлекся. Я чувствовала себя ужасно глупо. Мой план был до смешного прост: узнать для начала, женат ли хирург. Если женат, то все дальнейшие действия не имеют смысла. Если нет, то… то, что,– я еще не знала. Предпочла двигаться постепенно. На вид ему было около тридцати шести лет и…я упомянула, что он выглядел почти как тот актер?.. с такой «языксломаешь» фамилией… он еще играл Шерлока Холмса в новом английском сериале. Курчавые темные волосы, острый слегка насмешливый взгляд зеленых глаз. Хотя лицо у Виктора Евгеньевича было немного более вытянутое, а уголки рта чуть опущены книзу– когда он не улыбался, то выглядел слегка опечаленным. Но зато улыбка преображала его, будто звездочки выпрыгивали из зеленых глаз, и эти лучики солнца, сиявшие в уголках… Словом, меня не переставала преследовать навязчивая идея, что он с моей подругой может найти много общего. Оставалось немного… узнать, не занят ли он. И как же трудно это сделать, когда рот набит марлей. Призвав на помощь дух Демосфена, я ждала, пока врач закончит разговор. Он просил найти кого-то, кто должен был ему позвонить и попросить его позвонить на рабочий номер, потому что мобильный он оставил дома. Разговор отнял время, которое мне полагалось сидеть в кресле и которое я собиралась использовать для расспросов. Закончив разговор, Виктор Евгеньевич посмотрел на меня, точно вспоминая, почему я тут сижу, потом указал на стул рядом со своим. Это был знак присесть для назначения следующего визита. Перед тем, как он открыл таблицу с расписанием пациентов, я попыталась в третий раз.

– Это фсе фафи фетифки?

– Да,– сказал он, сворачивая таблицу и указывая на мужчину в маске.

– Это старшенький…

Мое ошарашенное молчание ему, явно, понравилось, и он добавил.

– Шутка. Нет, это мы с товарищем. Он, между прочим, в соседнем кабинете работает. Вот эти двое– его сорванцы, а вот этот– он показал на самого маленького, мой.

– Какой милый…– и дальше мне предстояло задать один единственный вопрос, чтобы угодить прямо в яблочко с первой попытки. Я пошла ва-банк.

– А фафа фена тофе фтоматофоф?

– Что, простите?– он внимательно посмотрел на меня, будто собираясь читать по губам.

– Фафа фена тофе фтоматофоф?– почти с отчаянием выкрикнула я, как будто громкость могла повлиять на степень отчетливости.

– Нет,– Виктор Евгеньевич замолчал, изучая таблицу. – В следующий вторник в 17.00 подойдет?

Я промычала утвердительно.

– Моя супруга людей не мучает. Она стилист-парикмахер.

«Господи, я слишком много и рано нафантазировала!» Я улыбнулась. И медленно поднялась со стула, считая неприличным оставаться дольше.

– Фо фидания,– я направилась к двери.

– Правильнее было бы сказать, моя бывшая супруга,– услышала я размеренный голос за спиной.

И сделала все возможное, чтобы не обнаружить свою радость. Собрала лицо в кучку и скорбно покачала головой.

– Я как-то еще не привык к этой формулировке,– добавил Виктор Евгеньевич серьезно, глядя куда-то в пол по диагонали.

Я кивнула и поспешила выйти.

– Фо фидания!– воодушевленно крикнула я администратору и, стянув бахилы, выбежала на улицу.

«Мохнатый шмель– на душистый хмель,

Мотылек– на вьюнок луговой,

А цыган идет, куда воля ведет,

За своей цыганской звездой!»