Денис Баракин - Междумирье. III Да пребудет с вами гоблин!

Но пока Делвин боролся с собственным организмом, старуха уже ловко заштопала ранку, оказавшуюся на поверку совсем крохотной. Зигги подсунул Ходерхайму под нос что-то резко пахнущее, от чего в голове бородача прояснилось.

– Лайт, кажется, можешь открыть глаза! Если ты жив, конечно… – неуверенно промолвил он, опасаясь худшего.

– Что, уже приступаете? – зевнув, отозвался Алмьистель, словно пробудившись ото сна.

– Ха! Вы гляньте на него! – искренне обрадовался Делвин. – Да ты пропустил всю забаву, дружище!

– Встать можешь, Луноволосый! – отлетая на своём кресле обратно к миске с мухами, промолвила шаманка. Молодой гоблин тем временем убирал компресс и инструменты.

Альмистель поднялся на ноги и попробовал подвигаться. Сомнение на его лице вскоре сменилось широкой улыбкой. Глядя на товарища, Делвин тоже усмехнулся.

– Я же говорил, всё будет отлично! – самодовольно заявил он, словно был уверен в успехе с самого начала.

– Не знаю, как и благодарить! – смущённо промолвил Лайтли, вспоминая своё, мягко говоря, скептическое отношение к способностям шаманки.

– Шустряка старого спасли вы. Малышу этому отец он! – отозвалась гоблинша, указывая на Дзигги.

– Ма, зря они! – пискнул зеленоносый. – Не нать новых Зигги!

– Квэйны эти из переделки вытащили тебя, домой вернули! – игнорируя его возражения, промолвила шаманка.

– Да, зелёнка, сам не ведал, небось, сколько там таких как ты погибает! – насмешливо произнёс Делвин, уничижительно глядя на гоблина. – Видал я одного Зигги…

Гоблин обиженно насупился, но возражать не решился. Хотя по его горящим глазёнкам было видно, что он считает себя самостоятельным и взрослым. Лайтли ткнул друга в бок, напоминая, что это не лучшая тема для разговора.

– Простите мою любознательность, но что означает Дзигги? – желая перевести разговор в иное русло, поинтересовался он.

– Зовём мы тык за дюжиной первого! – ответила шаманка, пристально глядя на реакцию Делвина.

Лайтли поперхнулся и закашлялся, догадавшись, перед чьей матерью стоит. Перед глазами тотчас промелькнул образ съеденного огротролем в мире сновидицы гоблина.

– Вижу я, Зигги знал ты! – утвердительно промолвила старуха. Похоже, её непросто было сбить с толку.

– Да кто ж про Ловкача не слыхад! Вот как этот пострелёнок, токмо постарше чутка. Живучий, вёрткий, ха! Зигги Дзи звался. – весело рассказывал Делвин, ни о чём не подозревая.

– Что сталось с ним? – взволнованно поинтересовалась шаманка. – Чувствовала я в беде он, но затем угасла связь наша!

Тут до Ходерхайма, наконец, дошло. Он столкнулся с укоризненным взором Лайтли и мысленно проклял свой длинный язык. Ясно было, что старушка не отпустит их без ответа.

– Моя Зигги, нет другой! – капризно воскликнул гоблин.

Получив от матери звонкую оплеуху, он кубарем выкатился на улицу и оттуда жалобно заскулил, не решаясь зайти обратно.

– Боюсь, у нас есть для вас печальная новость… – опустив глаза, начал Альмистель, стараясь отогнать неприятные воспоминания.

– Известно вам, как погиб он? – помрачнев, спросила шаманка. Казалось, в коморке разом потемнело. Пламя свечей тревожно заколыхалось, хотя ветра не было.

Видя, что другу сложно рассказывать о случившемся, Делвин решил взять всё в свои руки:

– О, Ловкач был настоящим храбрецом! Он схлестнулся с гигантским огром, спасая… – Ходерхайм замялся.

– Принцессу! – тотчас подсказал Лайтли.

– Просто герой! – добавил крепыш. Его руки невольно подёргивали бороду, а лысина покрылась испариной. Проверять, на что способна разгневанная шаманка, Делвин не испытывал ни малейшего желания.

Но тут гоблинша пронзительно захохотала. Друзья изумлённо переглянулись. Одна и та же мысль посетила их одновременно: «Старуха спятила от горя!» Зелёная бестия смеялась так долго, что приятели начали подумывать о том, чтобы потихоньку смыться отсюда. И тут она, наконец-то, пришла в себя.

– Вижу я, утешение нести желаете вы. Но сына своего иным помню! – изрекла она. – Теперь же истину открыть придётся!

Делвину в её словах послышалась угроза. Лайтли положил ему руку на плечо, удерживая от опрометчивой реакции, и рассказал, как всё случилось. Впрочем, маленькую деталь, что он сам был троллем, сожравшим несчастного гоблина, Альмистель тактично упустил.

Выслушав рассказ о гибели своего сына, Большая Ма долго молчала. Друзья не решались нарушить её задумчивость. Наконец, она покачнулась, по привычке пошарила рукой в опустевшей миске, но, не найдя там излюбленного лакомства, нахмурилась.