Сергей Панфилов - Батурино – гнездо родное

– Да, – проговорил я, выслушав рассказ священника, узнав про необыкновенные истории. Спросил: – А когда родился и когда умер архимандрит Антонин (Капустин).

– Родился батюшка 25-го августа 1817 года, а умер 6-го апреля 1894 года. Всего земной жизни отца Антонина было 77 лет. Он похоронен в Вознесенском храме. На его могилу положена плита с именной надпись и вечной памятью. И мы с вами давайте помолимся и пожелаем неустанному труженику, молитвеннику, создателю Русской Палестины – вечную память.

– Вечная память! Вечная память! Вечная память!

– Да, кстати, – сказал батюшка, – в Горненском женском монастыре находится бюст архимандрита Антонина (Капустина). Изваял этот памятник известный скульптор Зураб Церетели. Так что память о нашем знаменитом соотечественнике глубоко чтится на Святой Земле. Не знаю, как в России, но в Палестине о батюшке благоговейно помнят, не забывают…

Так я впервые узнал про архимандрита Антонина (Капустина)… Прошло какое-то время. Вышла моя книжка «Знамения Божии над собором». Память об Антонине (Капустине) затушевалась, забылась. Дела, дела житейские… Так бывает в нашей жизни.

В майские пасхальные дни 2002 года я приехал в Курганскую область, в село Чимеево. Игумен новоустраевомого Свято-Казанского мужского монастыря отец Арсений (Поснов), ныне покойный, пригласил меня поработать во славу Божию – собрать материалы и написать книгу о чудотворной Казанско-Чимеевской иконе Божией Матери, которая пришла по водам реки Нияп, в начале восемнадцатого века, в это зауральское село, и с тех лет пребывает неотлучно здесь, чудотворя, даруя обильную благодать месту сему и храму сему.

Я исполнил благословение батюшки Арсения – собрал материалы и дома, в Новосибирске-Новониколаевске, написал повесть. Назвал ее – «Чимеевская Святыня».

Второй раз я прибыл в село Чимеево в жаркие июльские дни, чтобы отчитаться перед отцом Арсением о проделанной работе и получить благословение от Епископа Курганского и Шадринского Михаила (Расковалова) на издание книги «Чимеевская Святыня». А пока, суть да дело – отец Арсений предложил мне поездку в город Далматово. В этом населенном пункте находится Свято-Успенский Далматовский мужской монастырь. Основал его великий подвижник – старец Далмат. В миру – казачий атаман, градоначальник Дмитрий Иванович Мокринский. Я с радостью ухватился за предоставленную возможность – побывать в святом месте… Грешен, каюсь, люблю путешествовать по святым местам. Люблю увидеть что-то новое, неизведанное, прикоснуться к святости, чтобы получить духовную пользу для души…

Жарким июльским днем, отец Арсений, иеродьякон Гедеон, я и водитель Андрей приехали в город Далматов. Андрей остановил автомобиль возле входа в Далматовский монастырь. Мы выбрались из салона. Сильно пекло. С неба сыпались острые солнечные лучи. Знойное марево стояло над монастырем. Отец Арсений, большой, грузный, страдавший диабетом в тяжелой форме, отдуваясь, тяжело вздыхая, направился в монастырские ворота. Его, благочинного архиерейских подворий, должен был встретить игумен Свято-Успенского Далматовского мужского монастыря отец Варнава. Отец Гедеон и Андрей двинулись за отцом Арсением. А я, чуть приотстав, быстро и внимательно осмотрел окрестности.

Напротив монастыря стояла небольшая часовенка. Чудом уцелевшая в годы гонений на Русскую Православную Церковь. Как потом оказалось, местные жители-далматовцы возвели ее в память о чудесном спасении Царя Александра Третьего и Его Семейства во время чудовищной железнодорожной катастрофы, которая произошла 25-го октября 1888 года возле станции Борки. Это неподалеку от города Харькова.

Вагоны поезда, идущего на большом ходу, разметало, словно спичечные коробки, скорежило. Крыша царского вагона просела, грозя обрушиться и раздавить Государыню Марию Федоровну и пятерых царских детей. Но Государь Александр Александрович, человек недюжинной силы, легко сгибавший медные пятаки, держал на своих могучих плечах вагонную крышу, пока его супруга и дети выбрались в безопасное место. Тогда и он, Государь Император, выскочил из вагона. Его заключили в свои объятия благодарные родственники. Мария Федоровна и дети, плача, крестясь, приговаривали: «Слава Тебе, Господи! Слава Тебе»… Царь, ощущая от перенесенного морального и физического напряжения огромную усталость, все-таки не мог не радоваться. Он целовал жену, детей. В глазах у него блестели слезы счастья…