Сергей Панфилов - Батурино – гнездо родное

В 1988-ом году я заочно учился в Московском Литературном институте имени А.М.Горького. По стране уже шла «перестройка», начатая Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Сергеевичем Горбачевым, кипели человеческие страсти. В Москве тогда было основано культурно-просветительское общество «Мемориал». Оно ратовало за восстановление исторической правды. Мы, студенты-заочники из Новосибирска, приходили на заседания «Мемориала». Я помню выступления деятелей культуры – Юрия Карякина, Олеся Адамовича, академика Андрея Сахарова. Они звали к восстановлению исторической справедливости, зажигали своими словами мою неискушенную душу.

Я в те годы только-только начал искать путь к вере, не был ни верующим, ни воцерковленным. Но искренне любил свою родину – Россию и желал своей стране блага.

Мы с однокурсниками по институту создали в нашем родном городе Новосибирске – Новониколаевске отделение общества «Мемориал». И уже, как действительные члены, приехали в Москву на заседание центрального и региональных отделений общества.

Как сейчас помню – большой зал, множество знаменитых людей: поэты Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко, супруга известного деятеля компартии Николая Бухарина, расстрелянного по приговору советского суда, Ларина-Бухарина, сидевшая в Особом лагерном пункте на станции Ложок, это Новосибирская область, правозащитница Лариса Богораз, человек, организовавший восстание заключенных в одном из северных лагерей, по фамилии Красноштан…

Я сижу в зале, слушаю захватывающие выступления. И вдруг слышу, что слово предоставляется писателю Олегу Васильевичу Волкову. На трибуну поднимается высокорослый, седобородый человек, одетый в элегантный костюм серого цвета и, волнуясь, слегка покашливая, начинает откровенно рассказывать о тех страданиях, которые переживали народы России при правлении большевиков. Он на минуту прервался, осмотрел зал, слушавший его выступление с затаенным дыханием, и продолжил свою речь:

– Вот, здесь в основном обвиняют в политических преступлениях Иосифа Сталина. Да, его вина безусловно огромна. А другие деятели? Начались репрессии не со Сталина, а …с Ленина. С Владимира Ильича. Это он, он – организатор «красного террора», идейный вдохновитель уничтожения дворян, купцов, промышленников, крестьян-кулаков, священников, как классовых врагов пролетариата…

В то время, а шел 1988-ой год, это было резким и откровенным свидетельством, крепко сказано. Иосифа Виссарионовича Сталина разрешалось критиковать и обличать, разоблачать его деяния. А Ленин, чья мумия лежала в Мавзолее на Красной площади, являлся культовым образом, иконою. «Самый человечный человек», вождь и учитель, был вне критики.

Я смотрел на ведущего собрание. Он, слушая слова Олега Васильевича, наливался краснотой. Грозно посмотрев в сторону выступающего, он прошипел:

– Я попрошу вас… попрошу выбирать выражения…

– Да, да, – проговорил он, – я уже заканчиваю… – и через минуту спустился в зал… Его сменил другой выступающий…

В перерыве заседания я подошел к Олегу Васильевичу и восхищенно сказал:

– Можно пожать вашу руку?

Он посмотрел на меня внимательно, мне тогда исполнилось тридцать два года от роду, улыбнулся и протянул руку для пожатия. Я протянул свою и крепко пожал руку страдальца-узника сталинских лагерей. Это рукопожатие словно бы сблизило нас. Я набрался духу и сказал:

– Олег Васильевич, я учусь в Литературном институте, пишу стихи для детей и взрослых, у меня изданы книги, пробую писать прозу. Вот, услышал вас, ваши откровенные рассказы о прошлом и мне захотелось побывать у вас в гостях, побеседовать, что-то записать для памяти. Можно?

Он, возможно, не ожидал от меня такой прыти, от незнакомца, но, добродушно улыбнувшись, пригласил к себе в гости:

– Хорошо. Приходите завтра. Часам к пяти вечера. Я живу в Безбожном переулке… дом… квартира…. Я предупрежу вахтера, что вы приглашены ко мне. До свидания! До встречи!..

Он слегка улыбнулся, чуть склонил свою седую голову и направился в зал заседаний. Там планировался показ документального фильма «Власть соловецкая», одним из героев которого был Олег Васильевич Волков. Я проводил его величественную фигуру взглядом. Постоял на месте, порадовался, что все для меня неожиданно сложилось радостно-удачно, и направился вслед за Олегом Васильевичем в зал заседаний…

На следующий день, как договорились, я пришел к пяти часам в гости к писателю, узнику сталинских лагерей, потомственному дворянину – Олегу Васильевичу Волкову. Он встретил меня радушно, по-старинному, сказал: